Отправлено: 09.10.14 11:09. Заголовок: "Ушел человек, к..
"Ушел человек, который был совестью"
В столичном академическом театре имени Евгения Вахтангова состоялась церемония прощания с народным артистом РФ, основателем театра на Таганке Юрием Любимовым. Выдающийся режиссер скончался в воскресенье, 5 октября, в Боткинской больнице Москвы. Ему было 97 лет.
Роскомнадзор вынес предупреждение «Новой газете» за сравнение властей РФ с фашистами
Москва, 10 октября. Роскомнадзор вынес редакции и учредителю «Новой газеты» (электронному и печатному изданиям) письменное предупреждение о недопустимости использования СМИ для экстремистской деятельности. Об этом сообщает пресс-служба ведомства. Поводом для вынесение предупреждения послужила статья журналистки Юлии Латыниной от 10 сентября под названием «Если мы не Запад, то кто мы?». В ней автор, используя резкие высказывания, дает характеристику российской власти.
Латынина вообще-то любит потанцевать на костях наших афганцев и чеченцев. Рекомендую прежде чем знакомиться с ее свежим творчеством познакомиться с ее творческой биографией. "Деньги не пахнут".
Рекомендую прежде чем знакомиться с ее свежим творчеством познакомиться с ее творческой биографией.
Стандартный прием. Даже если ты не со всеми выводами Латыниной согласен, не следует переходить от поднимаемых вопросов в область характеристики личности. Обычное поведение троля.
Отправлено: 11.10.14 18:36. Заголовок: Рус чист, как чекист..
Рус чист, как чекист и кристален, как Сталин. По взглядам Едреный Росист - путинист. Прикажут! Пойдет Либерала завалит, как Политкоскую Анну и многих других.
Сравните два взгляда Сравните два лика -Любви Яровой и Латыниной взгляд. У Яровой вид взбешенной волчицы, а у Латыниной лучики солнца в глазах.
Перед Сергеем Калединым лежит статья, лежат два крамольных абзаца, которые считаются разжигающими, ненавистническими, сеющими и так далее, прошу его комментариев, и по возможности объяснить слушателям, о чем идет речь. Как вы считаете, что так уцепились за эти два абзаца сотрудники Роскомнадзора?
Сергей Каледин: Что крамольного в первом абзаце, я вообще, убей меня, не могу понять. Какая особая русская культура? Юлия Латынина задает такой вопрос.
Елена Рыковцева: Прочитаем его тогда?
Сергей Каледин: Наверное, надо прочитать.
Елена Рыковцева: Давайте прочитаем.
Сергей Каледин: "Уже полгода, как со времени победы Майдана российские официальные власти, депутаты и телекомментаторы открыли существование особой "русской культуры", которая противостоит европейской бездуховности. Ничего нового они, собственно, не выдумали. Еще Гитлер в "Майн Кампф" противопоставлял суровую нордическую культуру текущему европейскому разврату и бездуховности. Это обычный прием фашизма: под предлогом освобождения нации от "чуждой культуры" освободить ее от всякой культуры вообще и погрузить во времена и привычки варварства". Абсолютно с Юлией Леонидовной согласен, ничего крамольного не вижу. Не могу даже понять, что могло заершить высшие органы.
Елена Рыковцева: Могу сказать, что – "публичное, заведомо ложное обвинение лица, занимающего государственную должность Российской Федерации в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей, деяний, указанных в настоящей статье , являющихся преступлением". Это является экстремистской деятельностью. Она обвинила, провела параллель между фашизмом и деятельностью российских депутатов, она перечислила: российские официальные власти, депутаты и так далее. Она их обвинила...
Сергей Каледин: …в том, что они противопоставили русскую культуру, какую-то особую, уникальную единственную, европейской бездуховности.
Елена Рыковцева: При этом ничего нового не изобрели. Тут же она проводит параллель нехорошую для них, прямо скажем, обидную, неприятную.
Сергей Каледин: В команду к ним она приплетает Гитлера, "Майн Кампф" – это фигура речи, образ, метафорическое мышление. Писатель, тем более журналист, который должен будоражить проблему, выпячивать ее, обязательно должен находить какие-то новые сравнения. За это бить его по голове нельзя. Правильно она сказала. Еще Гитлер в "Майн Капф" противопоставлял суровую нордическую культуру текущему разврату. На этом основании можно порешить всех жидов, цыган, славян, всякую прочую нечисть. Ну что же, пассаж совершенно оправданный и достойный. Ничего не вижу, чтобы вышестоящие ребята так раздухарились, может быть не с той ноги встали.
Елена Рыковцева: Наверное. Кроме того, очень странно, учитывая, насколько легко сейчас эти же самые ребята оперируют понятием "фашизм" в применении к другой стране.
Сергей Каледин: Вчерашних наших славянских братьев, всех чохом – бандеровцы, фашисты, националисты, сволочь чертова. Вот уже сеют страшные проблемы и разжигание ненависти. Уже все друг друга ненавидят, украинцы русских, русские украинцев. Уже рушатся семьи, уже возникают проблемы между друзьями, скрепы все разрушаются, всякие смыки. Вот уже где полыхает полным цветом. А тут к Юлии придрались совершенно не по делу. Тупо, ребята. Не проспались, не проснулись, не помылись, что-то там произошло, антигигиена мозгов и получился этот пассаж.
Елена Рыковцева: Второй пассаж, там вообще какой-то полный, я считаю…
Сергей Каледин: Юлия пишет: "Только три современные развитые нации – евреи, китайцы и индейцы, могут претендовать на тысячелетнюю автохтонность культур, все остальные привой, помесь грязнокровки". Существо дела какое: евреи, китайцы и индейцы действительно чисты по своей расе. Индейцы не мешаются с неграми, китайцы не мешаются с татарами, евреи не мешаются вообще ни с кем по закону, то Талмуду, по Библии, по всему на свете.
Елена Рыковцева: Но теперь это разжигание.
Сергей Каледин: Но это так оно и есть. Все остальные помесь, грязнокровка. Слова не понравились, что смешение наций, помесь грязнокровок? Ну что сделаешь – фигура речи. Журналистский прием для того, чтобы читатель заметил, а слушатель услышал. Слова не замызганные, не заезжие. Опуская немножко не нормативную, но чтобы слова побудоражили барабанную перепонку слушателей – это норма вещей. И не их собачье дело вышестоящих культурных ребят, которые не знают, в чем предмет нашего журналистского и писательского мастерства, что это такое, лезть в наши дела. Пускай занимаются своими делами, а в наши дела пускай не суются, у нас свобода слова. Записано в конституции, если я не ошибаюсь, если эти ребята ее оттуда не вышоркали.
Елена Рыковцева: Они-то шьют уголовку, не каждая свобода возможна. Они шьют вам категорически уголовные статьи: разжигание ненависти и так далее.
Сергей Каледин: Все остальное – привой – термин садоводческий – это прививка к основному дереву какой-то веточки другой породы. Во мне есть еврейско-русская кровь, слава тебе, господи, я чувствую себя и тем, и сем, диапазон моего восприятия жизни гораздо больше, чем если бы я был монотонен, мононационален. Помесь. Что такое помесь? Просто их ухо поганое слышит в этом дурной смысл. "Помесь", когда говорят в генетическом лексиконе – это нормально. "Грязнокровка" – авторское слово. Простим Юлию, ничего страшного.Нас учили в институте искать слова не заезженные, чтобы они вызывали возбуждение, действовали на сетчатку глаза, действовали на ухо. Это не оскорбиловка, это не унижение национального достоинства. Это не промытые мозги тех, кто выдвигает Юлии эти претензии. Я думаю, что "грязнокровка" – это перевод с английского "мадл блад", так Джоан Роулинг в своих книгах о Гарри Поттере называла волшебников нечистого расового происхождения. Так что я предлагаю российским властям объявить Джоан Роулинг в международный розыск, тогда это будет логично и понятно всему миру, что здесь происходит.
Отправлено: 12.10.14 20:12. Заголовок: Главная скрепа: поче..
Главная скрепа: почему в России заговорили о крепостном праве
В путинской России воспроизведено традиционное для страны ресурсное государство с приданным ему сословным обществом, в котором власть перераспределяет богатство согласно номенклатурной иерархии.
Отправлено: 14.10.14 22:04. Заголовок: Матерились ли пещерн..
Матерились ли пещерные люди?
Ученые, занимающиеся изучением развития языка и психологией ругательств, утверждают, что «нецензурные» слова присутствуют в любом человеческом языке. Каждый язык, диалект или наречие, мертвое или живое, используемое миллионами или немногочисленным племенем, имеет свою часть «запрещенных» слов. Уже в первых образцах человеческой письменности, датируемых около 3000 лет до н. э., были обнаружены неприличные описания частей человеческого тела и их функций - а письменные памятники служат, безусловно, отражением устной традиции. Большинство психологов и эволюционных лингвистов предполагает, что появление ругательств произошло одновременно с появлением языка как такового, то есть, как минимум, около 100 тыс. лет д.н.э.
Отправлено: 19.10.14 13:53. Заголовок: РОССИЯ МИХАЛКОВА ПРО..
РОССИЯ МИХАЛКОВА ПРОТИВ РОССИИ КОНЧАЛОВСКОГО
В театральном прокате уже неделю идет «Солнечный удар» Никиты Михалкова. А в воскресенье, 19 октября, на Первом состоится российская премьера «Белых ночей почтальона Алексея Тряпицына» Андрея Кончаловского. Василий Корецкий — о том, чем плохо одно кино и чем хорошо другое.
Отправлено: 19.10.14 17:40. Заголовок: RUSSIA PALLADIANA h..
RUSSIA PALLADIANA
В последние дни сентября в Музее Коррер в Венеции открылась выставка, посвященная русскому палладианству (кураторы — Аркадий Ипполитов и Василий Успенский). Это, несомненно, одна из центральных тем российской архитектурной истории: городская среда Москвы и Петербурга и стиль русской усадьбы во многом основаны на любви российских архитекторов к великому вичентинцу.
Отправлено: 02.11.14 16:47. Заголовок: Почему мы стесняемся..
Почему мы стесняемся своих родителей Люди часто стесняются своих родителей, даже если уважают и любят. Дома может царить доброжелательный климат, но при случайной встрече на улице многие удостоят своих мам и пап лишь едва заметным кивком. «Правда» поколений
Отправлено: 08.11.14 13:14. Заголовок: "Быть русским в ..
"Быть русским в Индии на удивление приятно"
О том, почему эмигрантам из России довольно легко адаптироваться в индийском обществе, в интервью "Росбалту" рассказала Анна Тихая-Тищенко, владелица интернет-бизнеса и автор популярного блога.
— Чем, на ваш взгляд, обусловлен выбор россиян, решивших переехать в Индию? Большинство наших соотечественников для эмиграции выбирают все же европейские страны...
— В Индию переезжают чаще по зову сердца, а не рассудка. Многие едут за вновь обретенной духовностью, которой так не хватает и в России, и на Западе. Например, в Ауровилле, так называемом городе рассвета, есть целое русское сообщество из нескольких десятков человек. Они строят общество будущего совместно с жителями сотни других стран. Похожее сообщество есть и в Путтапарти, где до недавнего времени жил один из великих духовных лидеров и учителей Сай Баба. Люди приезжают в такие места в поиске себя, а находят целый пласт религии, философии и даже, не побоюсь этого слова, новый смысл жизни. Возвращаться в прошлое им уже не хочется, вот и остаются тут — открывают бизнес или устраиваются на работу. Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2014/10/25/1330521.html
Петербурженка приехала в Псков и оставила критическое замечание на губернаторском сайте
16.11.2014 15:07 ПЛН, Псков
Коренная жительница Санкт-Петербурга Наталья Дмитриевна гостила несколько дней в Пскове с другом из Москвы и несовершеннолетним сыном, после чего оставила на сайте губернатора Псковской области - turchak.ru - критическое замечание. «Как выяснилось, после 22 часов с несовершеннолетними детьми практически никуда не пускают, ссылаясь на некий указ губернатора. В частности, поиграть семьей в боулинг в 22 часа нам не удалось. Ни в Санкт-Петербурге, ни в Москве подобных проблем мы не испытывали. Считаю данный факт дискриминацией семей с детьми, что, естественно, будет обнародовано во всех социальных сетях», - написала женщина. «Вам стоит обратить внимание на отсутствие нормального освещения в городе (большая часть фонарей и подсветки архитектурных памятников не функционируют), а также на бомжей и алкоголиков, спящих вдоль дорог и на остановках, что прекрасно запечатлел мой фотоаппарат», - отметила петербурженка.
В понедельник в Москве скончалась известная целительница Джуна. Среди её пациентов были Брежнев, Черненко, Андропов. Она помогала всем. Джуну считали светлым и добрым человеком. Похоронят целительницу на Ваганьковском кладбище рядом с сыном. Красивая, эффектная, с изящной фигурой целительница, ни магических шаров, ни амулетов — Джуна лечила руками. По крайней мере, в это верила вся страна. "Я с детских лет лечила, и никогда меня никто не называл ведьмой или колдуньей", — говорила Джуна Давиташвили, передает "ТВ Центр". Русская Ванга, Евгения Бит-Сардис родилась на Кубани в 1949 году. Ее мама была казачкой, отец — иранец из древнего рода. Скрытый текст
Сама целительница считала, что получила сверхспособности от ассирийских предков. Джуна уверяла, что могла вылечить едва ли не все болезни. Первый муж убедил ее получить медицинское образование. Виктор Давиташвили увез супругу в Тбилиси. Там у них родился сын. Именно в Грузии к Джуне пришла известность. Ее жизнь изменил звонок в дверь. Люди в штатском поставили ее перед фактом: она едет в Москву, зачем — узнает на месте. "Я забыла, как меня зовут, когда меня в эту камеру заслали. Это страшнее ядерной войны. Смотрю, сидит в углу человек в проводах. И словно я солнце, словно я день! Я начала работать", — рассказывала Джуна Давиташвили. Ее дальнейшая биография написана со слов друзей и самой Джуны. Ни одного документального факта. Тогда, в 1980 году, ее привезли в Москву, якобы чтобы поставить на ноги Леонида Брежнева. Совпадение или нет: вскоре он появился на экранах и выглядел вполне здоровым. Потом, опять по слухам, Джуна лечила Черненко и Андропова, затем Ельцина. В СМИ писали: она не только занималась здоровьем президента, но и давала советы, предсказывала исход событий. Джуна утверждала, что у нее был бессрочный пропуск в Кремль, что ее пациенты дарили своей спасительнице квартиры, драгоценности. Но больше она не принадлежала себе.
"Врагу я не желаю той жизни, которую я живу", — сетовала Джуна Давиташвили. Чем болели "кремлевские пациенты", она молчала до последнего. Якобы давала расписки о нераглашении. Джуна даже поселилась на Арбате. Выбор она объясняла так: чтобы до Красной площади недалеко — так часто ее туда приглашали. Президенты, министры, певцы — лучшие люди страны доверяли ей свое здоровье. "Я улегся, она начала водить руками. У меня это даже вызывало смех. Она говорит – лежи спокойно. И вдруг боль стала проходить", — рассказал народный артист России Иосиф Кобзон. В ее квартире на Арбате бывали Евтушенко, Вознесенский, Роджественский, Ахмадулина, Илья Глазунов, Настасья Кински. "Я ее считал и считаю очень светлым явлением на нашей грустной земле. Удивительной доброты был человек. Мы с ней очень дружили. Я всегда к ней прислушивался. Для меня это очень страшная потеря. Мне ее будет не хватать", — заявил народный артист России Александр Панкратов-Черный. В 2001 году погиб ее единственный сын. После этого Джуна жила затворницей. Ее не раз приглашали на Запад. Но она отказывалась. "Я никуда не поеду! Ар-бат! Ар — земля. Бат — дом. Это мой дом! Никогда не покину Россию", — говорила Джуна Давиташвили. К слову, многие просили ее ответить: что будет с санкциями. Она отвечала: их отменят. Война на Украине закончится. Мало кто знает, но Джуна разработала несколько физиотерапевтических аппаратов. А еще была поэтессой и художницей. Создатели фильма "Аватар", говорила целительница, черпали вдохновение из ее картин. Джуна утверждала, что могла лечить СПИД, создавать соединительные ткани… Но с собственным недугом — заболеванием крови — справится так и не смогла. "Она никогда не говорила о своих болезнях. Она все принимала на себя. У нее уже сил не было. Когда она лечила, четверо ребят поддерживали ее сзади", — рассказал заслуженный артист РСФСР Станислав Садальский. Два дня назад Джуна вышла из дома за продуктами. Стало плохо. Некоторое время провела в больнице. Через месяц ей исполнилось бы 66. Евгения Карих, Елизавета Родина. "ТВ Центр".
Отправлено: 02.04.16 21:49. Заголовок: «Это был потрясающий..
«Это был потрясающий редактор, прекрасный журналист. Работали вместе на заре свободной журналистики в самой крутой тогда газете «Час Пик». Дима был необычайно талантлив. И благороден», — написала известный петербургский журналист Галина Артеменко, узнав печальное известие о смерти своего коллеги.
Дмитрий Циликин родился в 1961 году. Окончил окончил актерский факультет ЛГИТМиКа. Служил в Театре комедии. С 1992 года – журналист. Работал на телевидении. Автор нескольких книг.
Дмитрий Циликин. Фото: sobaka.ru
01-04-2016 (17:55)
Памяти Дмитрия Циликина
Дмитрий Губин: Он успел причаститься той эпохи и успел причастить других
update: 01-04-2016 (17:54) ! Орфография и стилистика автора сохранены
Скверное начало: в шесть утра, шагнув на питерский перрон с московского поезда, узнать из твиттера о смерти Димы Циликина.
54 года, чуть старше меня, жил один, был зарезан у себя дома, информации о взломе нет никакой: значит, убийцу впустил сам. Богачом не был. Дальше имеются варианты, но их немного, тут поставлю точку.
Дима Циликин был дитем питерских конца 1980х - начала 1990-х, когда вечно блуждающая ось мировой культуры переместилась в голодную разрушающуюся северную столицу, сквозь трещины в которой бурно и буйно начало расти все, что было способно к радостному танцу свободы, - полная противоположность и 1920-м, мандельштамовской траве забвения, и 2000-м, путинской сытой серости.
Для нынешних молодых это звучит странно, но тогда Питер на короткое время действительно стал центром мира, и уж точно страны. Все лучшее, крутое, новое, cool & fun, было здесь. Юный светящийся Гребенщиков (Джоан Стингрей, одной из первых угадавшая смещение мировой оси, немедленно оказалась здесь – вон, она только что выложила на сайте снимки тех лет: сидит, счастливая, в одной ванной с БГ, и, должно, рафаэлевы путти взбивают им небесную пену). Хрипатый р-р-р-рокочущий Шевчук. Бешеный, как Азия, Цой. Вообще рок-н-ролл, звучащий из каждой щели. Алеша Кострома, обклеивающий гаубицы Петропавловки перьями. Мамышев-Монро, разрисовывающий портреты Политбюро; "пиратское тв" и юненький Бугаев-Африка; томно-манерная "Новая Академия" Тимура Новикова, запустившая апулеева осла в питерские парки; некрореалисты во главе с Юфитом; пылающее лапидарное граффити на макушке брандмауэра на Фонтанке: "Жан Татлян", - как подпись неба. Новый кинотипаж – Баширов: любопытствующий городской сумадший, эдакий Глюкля и Цапля в мужском теле. Французская киноакадемия сходит с ума по "Красному на красном" Дебижева (а российская публика – по "Два капитана-2" с Курехиным и БГ: в полном можтажном варианте октябрьскую революцию затевают Ленин с Дзержинским, обнюхавшись кокаина). Курехин в "Поп-механике" запускает кроликов бегать по сцене и спускает из-под колосников упакованного в кокон из фольги Хиля – советскую икону, будущего интернетного Мистера Трололо. Вся страна смотрит "5 канал" с Курковой, "600 секунд" с Невзоровым и "Адамово яблоко" с Набутовым. Игорь Мельцер открывает "Хали-Гали" с Трахтенбергом. Митьки устраивают бестиарий в Летнем саду. На открытии первого гей-клуба в особняке фон Дервиза на Галерной пол-Питера уверяет другую половину, что здесь исключительно по приглашению… Разъезжаются под утро, многие – во всехприемлющие сквоты.
Денег не было вообще или почти вообще; Майк Науменко, "Зоопарк", попросил японцев в обмен на интервью купить в "Березке" баночного пива; все делали всё за счастье и ради счастья, и боги улыбались над городом, и сквозь облака торчали их бороды, и каждый, кто дерзал, мог дернуть бога за бороду, и рука немедленно становилась золотой.
Дима Циликин оказался из тех, кому позолотили если не руку, то перо.
В это отчаянно-прекрасное время он начал писать для питерской газеты "Час пик" (ах, какая была газета!) колонку о сексе (Sex in the City не было и в проекте), эдакий секс-просвет для советского человека, стремительно перестающего быть советским.
Это была прекрасная – короткая, точная, интеллектуальная и упоительно смешная – колонка об играх с желанием, телом и полом. Несколько заголовков, невозможных по совковым меркам, я помню до сих пор: "- Что это, дядя? – спросила она"; "Ох, цветет калина в поле у ручья. Парня мало. Дога полюбила я…"
Даниил Гранин, смущаясь, признавался тогда главреду "Часа пик" Наташе Чаплиной, что начинает читать газету именно с этой колонки.
Господи, да кто не покупал "Час пик" ради колонки Циликина!
Это было лучшее время Питера после Серебряного века, и у многих это навсегда осталось лучшим временем жизни, и у многих – временем высшего профессионального подъема.
Мир покрутился юлой пятилетки полторы на ленинградско-питерской оси, - и укатил в сторону Китая, а те, кто решили, что это теперь навсегда, проиграли, оставшись в пустоте с собственным головокружением.
Питер остался центром кайфа, но перестал быть центром силы. В поисках силы кто-то уехал в Лондон, кто-то – в Москву, кто-то разумно переквалифицировался в рестораторы и отельеры, кто-то стал жить на два города.
Дима Циликин остался в Петербурге, но тот циликинский писательский слог остался с тем Петербургом.
Циликин продолжал работать на вымирающие понемногу газеты, писал театральные рецензии с подробным пересказом сюжета, пару раз выступал резонерски в дискуссиях с тем подтекстом, что кто в Петербурге не родился, тому петербуржцем не стать.
Я же говорю: время ушло далеко, а Циликин уходить не захотел или не смог.
Но этот мальчишка, черт побери, вписал свои золотые слова, заголовки, идеи в тот век! Сделал свои па, повороты, пируэты в том безумном карнавале эпохи. Успел, станцевал свой танец, - и пусть живые завидуют ему, мертвому.
Вечной памяти ему не будет, потому что вечной памяти не бывает, но он успел причаститься той эпохи и успел причастить других, и за то одно мной навсегда любим.
Этот умный, классически образованный, чуть двусмысленный, чуть провинциально надменный мальчик, которому отпущены теперь все грехи.
Отправлено: 26.04.16 16:47. Заголовок: Российская идеология..
Российская идеология
Скриншот передачи «Вести недели» на телеканале «Россия 1». Источник: russia.tv
Андрей Архангельский
Пропаганда − не нападение, а защита, прежде всего самих себя, − от мира. Это результат накопившихся нерешенных этических и мировоззренческих проблем посттоталитарного сознания. Своими фобиями и страхами всероссийский кружок пропагандистов теперь делится с нами – в своих бесконечных передачах и шоу. Фактически мы имеем дело с непрерывным откровением − на десятке кушеток одновременно, каждый день.
Пропаганда в российских медиа, какой мы ее знаем, окончательно оформилась к марту−апрелю 2014 года. Спустя два года можно утверждать: она не изменила окружающий мир − на что, в первую очередь, ее усилия и были направлены. Для условного «Запада», существующего в условиях культуры плюрализма, даже радикальная риторика остается лишь «одной из точек зрения» − не более того. В самой России в условиях монополизации массовых СМИ, телевидения и радио пропаганда привела к побочному эффекту – невротизации населения.
Есть распространенное представление, что пропагандисты «все это делают за деньги», потому что «им так сказали». Это далеко не так. Без их искреннего участия эффекта пропаганды попросту бы не случилось. Они являются драйверами эмоций, постоянно повышая градус. Структура пропаганды напоминает усеченный конус, на вершине которого располагаются адепты, смыслоносители: это на самом деле небольшой отряд теле- и радиоведущих, а также постоянных экспертов (40−50 человек), которые мигрируют с канала на канал. Они и транслируют, и формируют своеобразную систему ценностей – точнее сказать, антиценностей (поскольку пропаганда не столько утверждает собственные ценности, сколько отвергает «чуждые»). Это представители гуманитарной сферы (историки, философы, деятели искусства), а также политологи, возглавляющие институты, центры и фонды, в названии которых присутствуют слова «геополитика», «изучение» и «анализ».
Всех этих людей роднит общее негодование по отношению к существующему мироустройству. В некоторых случаях можно говорить даже о ненависти к миру. «Мы столько лет уже находимся в состоянии ядерного противостояния… Скажите, это оружие будет когда-нибудь применено?» − буднично интересуется ведущий на радио РСН у эксперта. В самой конструкции вопроса читается скрытое желание; психолог назвал бы его жаждой самоуничтожения, которая пересиливает даже чувство самосохранения.
Язык с активными вкраплениями жаргона («нагнули», «продавили», «мы их сделали», «пусть утрутся»), архаичные представления о мире, отторжение модерна – такое ощущение, что последние 20 лет эти люди провели в летаргическом сне, их не коснулись глобальные изменения в мире. Их поведение и язык − результат длительного существования в замкнутой, гомогенной среде, итог «кружкового сознания» (термин еще ХIХ века, означающий слабую интегрированность микросообщества в мир). До 2014 года они находились в интеллектуальном вакууме − в состоянии достоевского «подполья» или, скажем, «курилки». Замкнутая среда порождает утопический консенсус, поощряет и удерживает самые безумные картины мира. Демократия 1990-х, справедливости ради скажем, не предоставила им каналов коммуникации и возможностей адаптации. Добавим тотальное обеднение советской интеллектуальной прослойки в те же 1990-е; потеря зарплат, соцпакета очень быстро превратила в их глазах демократию в виновницу всех бед (хотя в 1980-х многие из них ее приветствовали). Даже повидав мир, в том числе западный мир (а почти все они стажировались, отдыхали или даже подолгу жили на Западе), ценностно они его не приняли, отторгают. Показательна особенная ненависть этого кружка к понятию «толерантность»: вероятно, именно она, точнее ее отсутствие, в свое время и стала препятствием для полного встраивания в «мир».
Советская идеология, сформировавшая их сознание (большинству экспертов телекружка больше 45 лет), опиралась на марксистско-ленинскую философию. К 1980-м годам она представляла собой космогонию – с раем и адом, с темной и светлой сторонами, соответствующим пониманием добра и зла, правды и лжи. Но самое важное – это была непротиворечивая, продуманная, герметичная картина мира: в ней не было швов. Любой факт или событие в мире занимали предназначенный им квадратик, соотносились с целым, с единой концепцией. Вспомним: даже история Древней Греции или Рима в советских школьных учебниках трактовалась с позиций классовой борьбы. Идеология опиралась на интернационализм (который, как идея, несравнимо шире национализма). Еще одним преимуществом советской идеологии было наличие картины будущего: любое тогдашнее «сегодня» проецировалось на коммунистическое завтра. Система была продумана и в языковом плане, она не допускала отсебятины. Для обозначения врагов существовали стойкие фразеологические конструкции, всем памятные «израильская военщина» или «агрессивный блок НАТО». Это был предел, рубеж, за который политический комментатор не мог выходить. Слова «фашисты» или «хунта» в отношении врагов также употреблялись, но в строго определенных, почти терминологически выверенных случаях – например, в отношении пиночетовского переворота или Венгерского восстания 1956 года, не так эмоционально, как сейчас.
Нынешняя идеология, как бы она ни называлась и ни формулировалась, не имеет и сотой доли той же стройной продуманности: не говоря уже о философской базе и образе будущего. Генеральные установки задаются только контурно, общо и касаются сиюминутной темы. Смысловые пустоты пропагандисты вынуждены заполнять самостоятельно – в этом главное отличие нынешней пропаганды от советской (мысль, высказанная однажды Марией Липман). Каждый пропагандист сегодня пытается воссоздать космогонию вручную, собирая из обломков разрозненных и противоречащих друг другу мифов собственную конструкцию. Рамки госзадания заполняются по собственному вкусу: это смесь из советских и имперских мифов, конспирологии и теорий заговоров, крайне левых идей с крайне правыми. Это результат «бессистемного чтения», образованщины: легче всего представить это сознание, если вспомнить книжные развалы 1990-х, где соседствовали Камасутра, желтый роман и нечто под названием «Тайное оружие Америки. Кто развалил СССР».
Противоречивость собственных конструкций снимается за счет языка – вот из-за чего в том числе этот язык так агрессивен. Отсутствие продуманной картины мира заставляет делать упор на слова, эмоции, а не на смысл. Поэтому сегодняшняя пропаганда, в отличие от советской, прежде всего − лингвистический феномен. Это в первую очередь языковой карнавал, бахвальство и торжество. Hate speech служит единственным средством заполнения идейных пустот. Для журналистов прогосударственных СМИ языковая агрессия является компенсацией цензурных ограничений.
Наказать Запад, спасти Запад
Адепты пропаганды относятся к одному психологическому типу – авторитарному, «силовому». Однако их нынешний милитаризм в большей степени «эмоциональный», он не первопричина, а следствие. Это также реакция на утрату простой, герметичной картины мира. Утратив абсолют (советскую идеологию), они инстинктивно ухватились за архаику – и обнаружили в качестве такой ценности, абсолюта, «прочного» — войну. «Хорошего – только война», как писал поэт Лев Лосев. Их язык маскируется «памятью о подвиге», но на самом деле они всего лишь хватаются за «войну вообще», в качестве психологической опоры. Их милитаризм – это голое бахвальство, похваление «массой тела»: «мы можем вас раздавить», «можем повторить». Ради чего, во имя какой идеи?.. Ответа нет. Это кощеева игла пропаганды: у ее адептов никакой идеологии на самом деле нет вообще – кроме желания «упростить мир», вернуть «как было раньше» и заодно «показать всем, чтобы знали».
В случае с 20−30 летними адептами пропаганды, чье взросление пришлось на 1990-е годы, работает, как ни странно, тот же механизм компенсации: отсутствие уверенности в сегодняшнем дне заставляет искать опору в прошлом. Незнание советской реальности делает ее в их глазах еще более привлекательной: они живут в пространстве «небесного СССР», который они видели только в красивой упаковке сериалов и фильмов.
Все это вместе − травматическая реакция на превосходство «Запада» после распада восточного блока и появления Евросоюза. А также неспособность найти смысл в «мирной жизни» и капитализме. Нежелание признать этот факт порождает сложную систему самооправдания. Попытаемся реконструировать ее. [Коллективный пропагандист, обращаясь к коллективному «Западу»]: «Вы кое-чего добились, в техническом плане, мы это признаем. Но весь этот ваш мир жизнеспособен только до первой встречи с реальной опасностью (характерно, что «опасность» является в их представлении «нормой жизни»). И тогда увидите, что мы лучше приспособлены для выживания в жестоком мире. И вы еще сами попросите помощи − и тогда мы, конечно, спасем мир еще раз».
В основе этой конструкции, как мы видим, лежит вовсе не желание «наказать Запад», а, напротив, желание его «спасти», продемонстрировав и свою нужность миру, и одновременно «неудачу Запада». Тут есть своеобразный идеализм, желание показать себя с лучшей стороны, а не с худшей. Но, как и бывает с идеальными конструкциями, они не совпадают с действительностью. «Запад» и «мир» вовсе не желают жить в ситуации опасности (даже с учетом реальных угроз), они не желают «выживать», «сосредотачиваться», «мобилизовываться» и быть «спасенными». Это и вызывает раздражение: тем самым они не дают «нам» продемонстрировать наши лучшие качества. Отсюда искусственное нагнетание этой опасности, отсюда постоянный разговор о войне: чтобы эту тревожную ситуацию материализовать – и чтобы потом от нее же и «спасти».
Тем самым пропаганда загнала себя в интеллектуальную ловушку: идея величия России оказалась напрямую зависящей от «краха Запада». Для подтверждения этого краха и шире – краха демократии – приходится постоянно искать доказательства. Теракты, беженцы или просто снегопад в штате Вирджиния объявляются «началом краха западной цивилизации». Демократия объявляется детским заблуждением, временным помешательством человечества – поскольку она тоже «мешает» своей «слабостью» продемонстрировать миру нашу взрослость, мужество и стойкость. Это итог разочарования, прежде всего в самих себе и обществе, которое не смогло воспользоваться преимуществами свободы в 1990-х. Оно вылилось в отрицание субъектности, индивидуальной политической воли, неверие в самостоятельность человеческих поступков в принципе. Собственная неудача породила неверие в чью бы то ни было субъектность.
Культ истории и новый культ Сталина
Не имея веских оснований в современности, их ищут в прошлом. Наряду с войной такой же ценностью (а по сути − судорожной попыткой прислониться к чему-то прочному) стала «история». Длительность и неизменность истории превратилась в самодостаточный аргумент: «мы старше, мы больше − поэтому мы всегда правы». Нежелание меняться также объявлено самоценным. Инерция, косность, неповоротливость общества объявляются преимуществом, а не недостатком. В 1990-х мифы советские и имперские существовали в противофазе. Миф о России дореволюционной противопоставлялся Советской России (как в фильме Говорухина «Россия, которую мы потеряли»). Затем произошел их симбиоз. Вообще соединить «красное» и «белое» чрезвычайно сложно. Однако диалектическое решение было найдено – за счет исключения этики в качестве критерия оценки политического режима. Когда высшей ценностью объявляется не человек, а государство, все жертвы в конечном итоге оправданны.
Новый культ Сталина возник не случайно (упоминание его имени и отчества в речи пропагандистов служит сегодня своеобразным кодом для опознавания свой/чужой), вовсе не по прихоти его адептов вроде Проханова, а по вполне рациональным причинам. Именно он − наиболее подходящая фигура для диалектического соединения красной идеи и белой. Согласно этой новой конструкции, «Ленин развалил империю», а Сталин ее восстановил – в виде красной империи. Сталин является сегодня точкой соединения царского проекта и советского. «Служение государству» признается единственной этикой – а все остальные этики вторичны. Вот слова Патриарха (6 ноября 2015 года, выступление на открытии выставки-форума «Православная Русь»): «Успехи того или иного государственного руководителя, который стоял у истоков возрождения и модернизации страны, нельзя подвергать сомнению, даже если этот руководитель отличился злодействами». Злодейство и экономические успехи, таким образом, ставятся на одну чашу весов. «Иначе мы бы не победили, иначе невозможна была бы индустриализация, без жертв было нельзя, в политике не бывает морали, тогда везде расстреливали» − так сегодня в самом простом изложении оправдывают репрессии.
Монолог брошенного супруга
Главный пропагандистский тезис о «вечном противостоянии» Запада и России опирается на консерватизм ХIХ века в духе историка Данилевского и советскую модель «противостояния двух систем»: отсюда появился синтезированный тезис «Запад всегда хотел нас уничтожить, мы всегда воевали с Западом». Сейчас в это трудно поверить, но в антизападничестве говорит скорее ревность, чем ненависть. Реконструируем опять этот внутренний монолог пропагандиста. [Обращаясь к условной Европе]: «Мы думали, что ты нас любишь, – мы покупали твои машины и дома, мы тратили деньги; а ты все равно не оценила, бросила, предала». Обида и желание унизить, сарказм и злорадство – это все напоминает речь брошенного супруга, стилистику новорусских разводов 1990−2000-х, попытки отомстить супруге с помощью административных рычагов. Теперь в роли этой «супруги» весь Запад. За 20 лет достоевского подполья эти люди кружка упустили важную составляющую нового мира: культуру диалога, сотрудничества, коммуникации как важнейшего фактора модерна. Коммуникация − это не говорить, как пишет Хабермас, а «ждать другого». Диалоги пропагандистов на ток-шоу лишь притворяются диалогами: эта речь выглядит архаично прежде всего потому, что ее авторы не собираются «разговаривать», даже друг с другом: они хотят наказывать, карать с помощью слов. Они считают диалог позорным делом, слабостью, презирают саму попытку искать общий язык. Там сегодня торжествует «культ двора», который пропагандисты в себе искусственно пестуют – чтобы соответствовать общей моде. «Мы таких бобочек, помню, во дворе гоняли» − так высказывается политолог Сатановский о нынешних руководителях экономического блока, которых принято считать «пятой колонной» во власти. Архаическое сознание не допускает мысли о приятии другого. Злорадство и сарказм по отношению к другому есть результат неудавшейся попытки вступить в диалог с другим. Впрочем, и на противоположном поле, в тех суженных рамках, которые от него остались, умение открываться не всегда видно, но это отдельная тема. Пропаганда выглядит такой пугающе архаичной, отрицающей ценности не только послевоенного мира, но и всей эпохи Возрождения из-за того, что каждый ее участник наполняет ее собственными, еще более архаичными представлениями о мире. На самом деле это не нападение, а защита, прежде всего самих себя, − от мира. Это результат накопившихся нерешенных этических и мировоззренческих проблем посттоталитарного сознания. Своими фобиями и страхами они теперь делятся с нами – в своих бесконечных передачах и шоу. Фактически мы имеем дело с непрерывным откровением − на десятке кушеток одновременно, каждый день, по 24 часа в сутки. Пропагандисты рассказывают нам не о других – Америке и Западе, − а о себе, знакомя нас с собственными «подвалами». Их речь − это подсознательная попытка вытеснить собственных демонов в первую очередь. Наша невротизация – последствие прежде всего их собственной невротизации. И с этой точки зрения, не мы, а они главным образом – как это ни парадоксально звучит сегодня − жертвы пропаганды.
Отправлено: 16.07.16 08:25. Заголовок: Я знаю, кто готовил ..
Я знаю, кто готовил программу – концерт к празднику «День садиста». Но был освистан
Началась новая эпоха – прикармливание интеллигенции
Алексей СЕМЁНОВ
14 июля, 20:00 В большинстве наших книжных магазинов книг Константина Паустовского нет вообще. Но были времена, когда Паустовского всерьёз рассматривали как претендента на Нобелевскую премию по литературе. Однако премию тогда, в 1965 году, получил Шолохов. Советское руководство было довольно. Паустовский уже был литературный мэтр, но, в отличие от Шолохова, считался не очень благонадёжным. В зарубежные командировки Паустовского выпускали (иначе бы не было «Огней Ла-Манша», «Мимолётного Парижа» или «Итальянских записей»), но его постоянная открытая поддержка писателей, подвергавшихся преследованиям (Синявского, Даниэля, Солженицына), вызывала у руководителей партии и союза писателей СССР серьёзное беспокойство. Когда 14 июля 1968 года Паустовского не стало, некоторым партийным, государственным и литературным чиновникам стало немного спокойнее (в самом конце жизни Паустовский заступался за Юрия Любимова и Театр на Таганке).
Константин Паустовский жил в Пскове недолго – в раннем детстве, то есть в позапрошлом веке. В его биографии Псков, как правило, значится через запятую между Москвой и Вильно. Скрытый текст
Отец Паустовского служил в железнодорожном ведомстве статистиком и несколько раз менял место жительства вместе с семьей, в конце XIX века обосновавшись в Киеве (там Константин Паустовский учился в 1-й Киевской гимназии вместе с Михаилом Булгаковым). Так что псковская тема у Паустовского возникала в связи с более поздними впечатлениями, когда он неоднократно сюда приезжал и как журналист, и как писатель. Писал он здесь, в основном, о Пушкине и пушкинских местах. Очерк Паустовского «Михайловские рощи» начинается со слов: «Не помню, кто из поэтов сказал: «Поэзия всюду, даже в траве. Надо только нагнуться, чтобы поднять её». В этих словах суть литературного метода, которым пользовался Константин Паустовский. Это были как бы лирические отступления. Они помогали ему не писать о том, что писать требовалось. Способов избежать магистральных литературных тем (героическое строительство социализма и коммунизма) у писателей тогда было несколько. Кто-то уходил в детскую литературу, кто-то углублялся в далёкую историю, кто-то – и Паустовский в том числе – много писал о природе и о людях, которые тоже были словно частью этой природы. В псковских пушкинских местах Паустовский прожил довольно долго (в Ворониче у сторожа Тригорского парка Николая) и оставил такие характеристики трёх парков музея-заповедника: «Тригорский парк пропитан солнцем. Такое впечатление остаётся от него почему-то даже в пасмурные дни». Совсем другое дело - Михайловский парк. Он, по наблюдениям Паустовского, – «приют отшельника. Это парк, где трудно веселиться. Он создан для одиночества и размышлений. Он немного угрюм со своими вековыми елями, высок, молчалив и незаметно переходит в такие же величественные, как и он сам, столетние и пустынные леса». Петровский парк при Паустовском был совсем не похож на Тригорский и Михайловский: «Он чёрен, сыр, зарос лопухами, в него входишь, как в погреб. В лопухах пасутся стреноженные лошади. Крапива глушит цветы, а по вечерам парк стонет от гомона лягушек. На вершинах темных деревьев гнездятся хриплые галки».
Всё это – лирический Паустовский. Наблюдательный, поэтичный, задумчивый, тихий… Но был и другой. Злой. Но тоже тихий. Некоторые об этом догадывались, но его дневники революционной поры были опубликованы только в нашем веке. Те записи сравнивают с «Окаянными днями» Бунина, тем более что оба писателя в то время оказались в одном городе – в Одессе, и наблюдали примерно одно и то же. «Пьяные солдаты, - писал Паустовский сразу после революции. - Всё гудит матерной бранью - рождается большевизм». Большевизм, каким мы его знаем, во многом рождён как раз из матерной брани, хотя Паустовский, конечно, не приписывал новой власти всех бед. Позднее, насмотревшись на завоевания новой власти, он в своём дневнике напишет: «Большевизму так и не удалось освободиться от недостатков прошлых государственных структур — алчности, пренебрежения к личности, глухоте к чужому мнению». Освободиться от недостатков большевизму не удалось, но кое-чего новая власть всё же достигла. И об этом то же есть в дневниках Паустовского: «Началась новая эпоха – прикармливание интеллигенции, профессоров, художников, литераторов. На горьком хлебе, напитанном кровью, они создадут какой-то нудный лепет – «великое искусство пролетариата, классовой ненависти». ЧеКа им крикнуло «пиль», и они покорно пошли, поджав облезлый от голода хвост. Голгофа. Предсмертная пена на губах искусства. Кто из них потом повесится, как Иуда на высохшей осине? Кто однажды продал душу? Господи, да минет меня чаша сия». Миновала ли эта чаша Паустовского? Прикормили ли его? Формально, вроде бы, да. Из наград у него имелись не только Георгиевский крест («Доктор Пауст», как его потом прозвали, во время Первой мировой войны служил санитаром в полевом санитарном поезде), но и советские награды, включая ордена Ленина и Трудового Красного Знамени. Когда-то в своих антисоветских дневниках он с брезгливостью писал о «правдах» и «известиях», а в тридцатые годы работал не где-нибудь, а в главной партийной газете «Правда». Но в партию не вступил, письма, клеймящие «врагов народа», не подписывал… Зато позднее подписывал другие письма. Одно из самых известных – в 1966 году, когда Константин Паустовский, вместе с Валентином Катаевым, Марленом Хуциевым, Корнеем Чуковским, Петром Капицей, Иннокентием Смоктуновским, Олегом Ефремовым, Михаилом Роммом, Георгием Товстоноговым, Андреем Сахаровым, Майей Плисецкой и другими подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу против реабилитации Сталина. Вряд ли Паустовский до конца жизни избавился от того чувства, которое появилось у него после революции, когда он описал то, что творилось при новой власти: «Чувство головокружения и тошноты стало всенародным. И больше умирают от этой душевной тошноты, тоски и одиночества, чем от голода и сыпняка». Но в изданных в СССР книгах такого Паустовский написать не мог. Но в этих книгах есть то, что назвать неправдой тоже нельзя. Псковский мужик, однажды подвозивший Паустовского на телеге, пояснил: «Отсюда начинается земля Александра Сергеевича. Это его лес, михайловский». «Возница ответил мне так, - вспоминал Паустовский, - будто речь шла о человеке, до сих пор ещё живущем в этих местах, которого он, возница, самолично и хорошо знает». И там же: «Вы этих стариков из Зимарей не слухайте, – предупреждали меня колхозники из Тригорского. – Они вам напоют, будто Александр Сергеевич через их деревню бесперечь ездил. А он ее за три километра объезжал, потому что грязь в Зимарях была непролазная». Собственно, это и есть наша страна. С одной стороны, вечно пропитанный солнцем Тригорский парк, а с другой - отчаянный возглас 28-летнего Паустовского: «Дикая, монгольская, бесстыдная Россия. Позор. Пакгаузы, серая, дождливая Москва. Трамваи — люди хуже скотов. Нужно уметь ловко вгрызаться в горло друг другу…» В очерке «Булгаков и театр» Паустовский вспоминал о Михаиле Булгакове, которого хорошо знал по киевскому детству. Булгакову не позволялось ещё больше, чем Паустовскому. Значительную часть написанного тому вообще опубликовать не удалось. Но есть ощущение, что самые лучшие книги «Доктор Пауста», в отличие от булгаковских, мы не прочтём никогда – потому что они не написаны. В романе Паустовского «Романтики» 1935 года, главе «Скандал в литературном кружке», герой восклицает: «Что вы позволили сделать со своими детьми? Вы предали их своими назойливыми буднями, пьяными праздниками, холуйством и нытьем». Между назойливыми буднями и пьяными праздниками разница невелика. Сегодня, когда читаешь Паустовского, обращаешь внимание не только на шутки и мистификации Булгакова-гимназиста, на встречу Паустовского с внучкой Анны Петровны Керн или на описания "пушкинских" парков, но и на дневниковую запись вроде этой: «Мы дожили до самого страшного времени, когда правы все идиоты». Всё верно. Наверное, так и надо: Слиться с природой, превратившись в полынь, мяту, шалфей или во что-то другое. Ударом ноги выбить дверь и выйти в сад без доклада. Иногда вышибить дверь – дело благое. Я знаю, кто готовил программу – Концерт к празднику «День садиста». Но был освистан, И всё равно бодрился упрямо. Это не песни – это леденцы. Они леденят, но их век недолог. Вместо них нужны сто иголок, Чтобы отдать концы. Всё верно. Наверное, так и надо призывать к ответу, Хотя любой ответ – слишком груб.
В ушах звучит орган из 33 тысяч труб, Но не может заглушить флейту.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
а у Латыниной лучики солнца в глазах. 
Злодейство и экономические успехи, таким образом, ставятся на одну чашу весов. «Иначе мы бы не победили, иначе невозможна была бы индустриализация, без жертв было нельзя, в политике не бывает морали, тогда везде расстреливали» − так сегодня в самом простом изложении оправдывают репрессии. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума