Форум » Наука, культура. » ЯВЛЕНИЯ в КУЛЬТУРЕ. | |
|
|
Народный артист РФ, режиссёр Вадим Радун в передаче Colloquium #3
|
Фрагменты фильма "Конец прекрасной эпохи" (Режиссеры: Евгений и Егор Поротовы). Алексей Герман, Иосиф Бродский, Александр Генис, Петр Вайль, Владимир Уфлянд, Соломон Волков...
|
Сергей Довлатов об актёрахС января по май 1988 года Сергей Довлатов записал на Радио Свобода в рамках цикла "Писатели у микрофона" серию программ "Простые люди" о людях простых профессий - шоферах и артистах, директорах и поварах.
|
Умер музыковед и телеведущий Святослав БэлзаНа 73 году жизни умер музыкальный и литературный критик, публицист и обозреватель телеканала "Культура" Святослав Игоревич Бэлза, сообщил на своей странице в Facebook пианист Денис Мацуев. Святослав Бэлза, сын известного советского музыковеда, критика и композитора Игоря Бэлзы, родился 26 апреля 1942 году в Челябинске. Закончил школу уже в Москве. Прочтя "Трех мушкетеров", увлекся фехтованием. Окончил филологический факультет МГУ по специальности "филолог, литературовед". С 1965 года работалмладшим, а с 1986 года до последнего дня - старшим научным сотрудником Института мировой литературы им.А.М.Горького Российской Академии наук. В 1979-1989 годах Бэлза являлся по совместительству обозревателем по зарубежной культуре "Литературной газеты". В 1988-1996 годах - автор и ведущий телепрограммы "Музыка в эфире". С 1993 по 1995 годы был художественным руководителем студии музыкальных и развлекательных программ "Останкино". В 1993 и 1998 годах был председателем жюри фестиваля "Киношок". В последнее время Бэлза вел цикл передач "Шедевры мирового музыкального театра" на телеканале "Культура". Также на "Культуре" вел программы "Большой балет" и "Романтика романса". Бэлза - автор свыше 300 публикаций, литературоведческих и литературно-критических работ, статей в периодических изданиях, среди которых: "Брюсов и Данте", "Брюсов и Польша", "Дон Кихот в русской поэзии", "Польские связи П.А.Вяземского", "Грэм Грин", "Пушкин и культурная общность славянских народов", "Dante e la poesia russa nel primo quarto del XX secolo", "Розанов и читатель", "Словацкая литература" и другие. Бэлза - лауреат множества государственных наград, в том числе иностранных государств. Так, он награжден Офицерским крестом ордена Заслуг перед Республикой Польша. В России ему вручены Орден Дружбы, Орден "За заслуги перед Отечеством" IV степени, государственная премия в области литературы и искусства, премия правительства РФ в области культуры, Общественный орден "Золотой сокол". Евгения Скибина http://www.mk.ru/culture/2014/06/03/umer-svyatoslav-belza.html
|
ДАНИИЛ ИВАНОВИЧ ХАРМС (ЮВАЧЁВ) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Марш "Прощание славянки" - В Агапкин, А Галич | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Юрий Визбор - Велосипед | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| 4 августа, 1978 года трагично оборвалась жизнь одной из самых противоречивых и загадочных творческих фигур предшествующего столетия, Музы многих талантливых мужчин, в том числе - Владимира Маяковского... Сексуальная революция - Лили Брик (Лиля Уриевна Каган) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Публицист Валентин Симонин: | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Владимир Спиваков. Диалоги с Соломоном Волковым. 2 серия | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ребята... фильм и судьба, от которых кружится голова... Кто не смотрел - "плиз"! | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Joker-Point пишет:
Спасибо, Joker-Point , и я скорблю вместе с Вами. Большая утрата.. В судьбе этого человека много личностных и культурологических моментов, которые вписаны в судьбу страны. Жаль, не стало выдающегося режиссёра и человека. Он прожил красивую, богатую, многосложную творческую жизнь и этим снискал долгую и светлую память. СЛАВА И ПОЧЁТ НА ВСЕ ВРЕМЕНА РОССИИ. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Великий режиссер умер вскоре после дня рождения: свое 97-летие он отметил 30 сентября. Шумиху вокруг своего здоровья мэтр считал лишней и шутил над этим, приговаривая: "Журналисты скоро объявят мои похороны". До последних дней Юрий Любимов трудился, часто работая по 12 часов в сутки. Театру он отдал 80 лет своей жизни. Юрий Любимов родился 30 сентября 1917 года, Театр на Таганке основал в 1964 году. Летом 2011 у него произошел конфликт с труппой, и он стал работать с другими театрами. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Памяти Юрия Любимова: прощайте и простите... | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Галич Александр АркадьевичНеобыкновенно глубокий и красивый человек - ЧЕЛОВЕЧИЩЕ! Александр Галич повлиял на становление взглядов многих поэтов предшествующего и уже почти ушедшего поколения: на стиль и форму исполнения Владимира Высоцкого, на мировоззрение Булата Окуджавы, Вознесенского, Евтушенко, Ахмадулиной, Визбора, да, пожалуй, без малейшего преувеличения, на всю необыкновенную творческую когорту шестидесятников... А мы, следующее за ними поколение, подхватывали их настроения, идеи, стремление к свободе, и несли его уже в 80-тые... Собственно, падение коммунистического режима в СССР произошло и благодаря Александру Галичу в том числе. Галич — литературный псевдоним, составленный из букв собственных фамилии, имени и отчества. Настоящая фамилия Ги́нзбург. Родился 19 октября 1918 в Екатеринославе (сейчас Днепропетровск), а умер 15 декабря 1977 в Париже. Советский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен. Член Народно-Трудового Союза российских солидаристов (НТС). Скрытый текст
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| В Москве в тяжелом состоянии госпитализирован Эльдар Рязанов...Понедельник, 25 Ноября 2014 г. 01:02 Известный режиссер Эльдар Рязанов госпитализирован в госпиталь им. Бурденко. По данным источника в медицинских кругах, слова которого передает "Интерфакс", диагноз - "острое нарушение мозгового кровообращения" (инсульт), состояние тяжелое. В департаменте здравоохранения Москвы агентству ТАСС сообщили, что Рязанов, действительно, госпитализирован, но отметили, что его состояние врачи оценивают как стабильное. 18 ноября Эльдару Рязанову исполнилось 87 лет. Рязанов - создатель известнейшего фильма "Карнавальная ночь" (1956). Он также поставил лирическую комедию "Девушка без адреса" (1957), героическую комедию "Гусарская баллада" (1962), бытовую комедию "Дайте жалобную книгу" (1964), эксцентрическую комедию "Невероятные приключения итальянцев в России" (1974). Широкую зрительскую аудиторию привлекли его киноленты "Зигзаг удачи" (1968), "Старики-разбойники" (1972), "Ирония судьбы, или С легким паром!" (1975, телефильм), "Служебный роман" (1977), "Вокзал для двоих" (1982), "Гараж" (1979) и "О бедном гусаре замолвите слово" (1980, телефильм). В 2013 году режиссер выступил в поддержку оппозиционного шествия, которое прошло 13 января против "сиротского закона" и за роспуск Госдумы. В марте 2014 года Рязанов подписал обращение инициативной группы по проведению Конгресса интеллигенции "Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма". ............................................ 87-летний Рязанов доставлен в госпиталь имени Бурденко в тяжелом состоянии. Жена режиссера Эмма находится рядом с ним. Сообщается, что 6 лет назад у Рязанова было зафиксировано предынсультное состояние, но тогда обострение удалось предотвратить. |
«Я никогда не пробовал наркотики, но читал про это много. Кино пострашнее любого наркотика. Человек, попробовавший кино, добровольно не уходит, есть только единичные случаи». «Когда встречаются кинематографисты, пусть разных поколений, пусть говорящие на разных языках, - они всегда легко поймут друг друга. Потому что их объединяет общее дело и его интересы. Ни с одним бизнесменом общего языка мне найти еще не удавалось». «Я с отчаянием смотрю на то, как из нашего кино уходят такие понятия, как художественный образ, идея, сочувствие, милосердие, одухотворенность. А испарившись из кино, они уходят и из сознания людей». «Способность любить - это как талант, который либо дан человеку, либо нет». «Исповедальность - то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. Превосходит ее разве что музыка. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умении заглянуть в человеческие глубины - наверное, суть поэзии». «Те, кто постоянно критикуют наше поколение, кажется, забыли, кто его вырастил». «Есть вещи, которые не должны приносить денежную прибыль. Потому что они приносят другую прибыль - не материальную, а духовную. Ее никакими деньгами измерить нельзя». «Кроме русского языка, нас ничего больше не объединяет. Я сегодня живу не в стране, а на своей территории». «Неважных периодов в жизни не бывает». «Понимаете, я нормальный здоровый человек. Хотя считается, что большой художник должен быть не от мира сего и обязательно в голове должны ползать тараканы. А я от мира сего и с тараканами не знаком». http://www.liveinternet.ru/users/ada_peters/post344726639/ |
постоянный участник | |
Сообщение: 5583 Зарегистрирован: 01.02.13 |
2. «Я не верю в Бога, потому что в то время верить в него нельзя было. Я родился в 27-м году, когда сносили церкви, расстреливали богослужителей. Я никогда не верил, но всегда с уважением относился к верующим, ну, кроме тех, кто обманывает с помощью веры» 3. «Я в свое время тоже снимал фильмы, где действие происходило на помойке. Это были «Небеса обетованные». А сейчас все на помойке, и люди, которые действуют там, тоже помоечные. Понимаете, они такие забытые понятия, как честь, совесть, благородство вообще, искренность, нежность - это все забыто. Потому что это какие-то ужас питекантропы, которых невозможно вообще смотреть, не хочется» 4. «Я очень многие поступки Ельцина одобряю. Но единственное, что я не могу ему простить, это то, что он назначил такого преемника..., который, во-первых, просто поднял опять, так сказать, то, что было отодвинуто историей - слой этих жадных, страшных, темных людей, которые представляли у нас самые страшные, злые силы, за которыми стоят толпы казненных, окровавленных и так далее, и так далее. Вот, чего я простить ему не могу, к сожалению» 5. «Жить бы мне В такой стране, Чтобы ей гордиться. Только мне В большом говне Довелось родиться. Не помог России Бог, Царь или республика, Наш народ Ворует, пьет, Гадит из-за рублика. Обмануть, Предать, надуть, Обокрасть - как славно-то? Страшен путь Во мрак и жуть, Родина державная. Сколько лет Все нет и нет Жизни человеческой. Мчат года... Всегда беда Над тобой, Отечество» 6. «Как много песен о любви к Отчизне! Певцы со всех экранов и эстрад, что, мол, для Родины не пожалеют жизни, через динамики на всю страну кричат. А я б о том, что глубоко интимно, не декламировал, не пел бы, не орал. Когда о сокровенном пишут гимны, похоже, наживают капитал» 7. «Можно сказать, что я живу только благодаря Эмме (супруга Рязанова Эмма Абайдуллина, - ред.). Всегда в жизни нужно находить хотя бы какой-то смысл. И я такой человек - могу долго хандрить. В последней главе своей книги я написал про нас с Эммой такую фразу: «Мы с ней, как лошади, которые кладут головы одна на холку другой». И мне нечего к этому добавить. Она мне часто говорит: «Ты, главное, за меня держись». Вот я и держусь...» 8. «Все тороплюсь, спешу, лечу я, Всегда я в беге нахожусь, Нехваткой времени врачуя Во мне таящуюся грусть. И все ж не вижу в этом смысла - Жить, время вечно теребя. Куда бы я ни торопился, Я убегаю от себя. Ищу я новые занятья, Гоню карьером свою жизнь, Хочу ее совсем загнать я... Да от себя не убежишь!» 9. «В мои годы сердечная лирика? Ничего нет смешней и опасней Лучше с тонкой улыбкой сатирика Сочинять ядовитые басни Не давать над собой насмехаться, Тайники схоронить в неизвестность... И о чувствах своих отмолчаться, Понимая всю их неуместность...» 10. «Когда я снимаю фильмы, мне просто некогда болеть. Как только фильм кончается, болезнь и хвороба начинает выползать из всех щелей. Поэтому для меня - это рецепт только для меня - мне надо все время работать» В марте 2014 подписал письмо российского Союза кинематографистов и профессиональных кинематографических организаций и объединений, осуждающее российскую интервенцию в Украину. Также подписал обращение по проведению Конгресса интеллигенции «Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма». http://moyidumki.blogspot.ru/2014/11/blog-post_21.html |
постоянный участник | |
Сообщение: 1517 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 1518 Зарегистрирован: 16.12.13 |
Не зарегистрирован Зарегистрирован: 01.01.70 |
постоянный участник | |
Сообщение: 5973 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 5997 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6115 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6462 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Полностью: http://tass.ru/obschestvo/1803960 |
Не зарегистрирован Зарегистрирован: 01.01.70 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6584 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 2137 Зарегистрирован: 16.12.13 |
С 14 марта 2015 года Аркадий Михайлович находился в больнице в тяжёлом состоянии. Скончался 22 марта утром из-за продолжительной болезни в одной из столичных больниц. Автор текстов нескольких известных песен: «Оранжевая песня» (в соавторстве с Григорием Гориным, исп. Ирма Сохадзе); «Гондурас в огне» («Гондурас») (исп. автор совместно с Лолитой Милявской; «Moй ХХ век» (исп. Валерий Леонтьев[14], позднее Марк Тишман); «Хрусталь и шампанское» (исп. Александр Буйнов); «Песня о Родине» («Дырка в голове») (исп. Александр Буйнов. Автор таких произведений, как: Подбородок набекрень, В этом мире много миров: Новеллы, От Ильича до лампочки,Сюжет с немыслимым прогнозом, По дороге Туда и других. |
moderator | |
Сообщение: 1640 Зарегистрирован: 06.02.13 |
цитата: | |
|
постоянный участник | |
Сообщение: 6722 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6734 Зарегистрирован: 01.02.13 |
В 1932 году окончил акробатическое отделение Ленинградского эстрадно-циркового техникума, в 1935 году — киноотделение Ленинградского института Сценических искусств (педагог С.А. Герасимов). С 1935 года — актёр студий "Ленфильм" и "Белгоскино". В 1945-1946 годах — актёр 1-го Заполярного драматического театра (Магадан). В 1947-1948 годах — актёр Свердловской киностудии. В 1948-1949 годах — актёр драматического театра города Павлова-на-Оке. В 1954-1962 годах — актёр Ленинградского областного драматического театра, с 1960 года играл в Ленинградском театре имени Ленсовета. В 1960 году снова стал сниматься в кино (роль майора милиции в незавершённом к/ф "Трудный хлеб"). С 1968 года — актёр Московского театра имени Моссовета. Был дважды незаконно репрессирован (1939-1945, 1949-1954). 16 сентября 2000 году в Челябинске установлен памятник Георгию Жжёнову. Автор более 10 книг-воспоминаний, в том числе о лагерной жизни на Колыме и заполярном Норильске: "От глухаря до Жар-птицы", "Омчагская долина", "Прожитое" и другие. http://www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/sov/1502/bio/ Родители, Степан Филиппович Жжёнов и Мария Фёдоровна Щёлкина, происходили из крестьян Тверской губернии, из села Кесова Гора. Первые 22 года жизни прошли на Васильевском острове. Весной 1930 года окончил школу с физико-математическим уклоном и поступил на акробатическое отделение Ленинградского эстрадно-циркового техникума. При поступлении одолжил документы у брата и поступил как Борис Жжёнов. Впоследствии данный факт признал, но это ему простили. В цирке его заметили работники кино. Пригласили сниматься на «Ленфильм» и предложили главную роль тракториста Пашки Ветрова в фильме «Ошибка героя» (1932). После этого в 1932 году Георгий Жжёнов оставил цирковую карьеру и поступил на кино-отделение в Ленинградский техникум сценических искусств, который окончил в 1935 году. Преподавателем Жжёнова был кинорежиссёр С. А. Герасимов. До окончания техникума успел сняться в нескольких фильмах: «Наследный принц Республики», «Золотые огни», «Комсомольск» и «Чапаев» в сцене с Б. А. Бабочкиным. После убийства С. М. Кирова был осуждён старший брат Борис за то, что он не вышел на траурную демонстрацию. Семью выслали в Казахстан, Борис погиб в Воркуте. Георгий Жжёнов проявил упрямство, отказался от высылки и был арестован, но по ходатайству С. А. Герасимова он был освобождён и отправлен на киностудию «Ленфильм». Фото из личного дела заключённого Г. С. Жжёнова. 1938 год Во время съёмок картины «Комсомольск» (1938) Георгий Жжёнов выехал на поезде в Комсомольск-на-Амуре. Во время поездки, в поезде, познакомился с американским дипломатом, ехавшим во Владивосток для встречи деловой делегации. Это знакомство заметили работники кино, что послужило поводом для его обвинения в шпионской деятельности. 4 июля 1938 года арестован по обвинению в шпионаже и осуждён на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Этапирован на Колыму 5 ноября 1939 года. «Когда срок заключения подошёл к концу, Жжёнова вызвали к начальству и вручили официальную бумагу с гербом — распишитесь в том, что ознакомлены с постановлением о дополнительном сроке, ещё 21 месяц лагерей.» Будучи в заключении, с 1944 года начал выступать на сцене Магаданского музыкально-драматического театра им. М. Горького, в главной роли дебютировал в спектакле «У стен Ленинграда» В. Вишневского Освободился 16 марта 1945 года и продолжал актёрскую работу по вольному найму. 27 декабря 1946 года уволился и выехал на «материк». По ходатайству Сергея Герасимова Жжёнов был отправлен на Свердловскую киностудию, но в 1948 году студию закрыли. В столице Жженову жить было запрещено, и он устроился в драмтеатр в Павлове-на-Оке. В 1949 году он был снова арестован и сослан в Норильский ИТЛ (Норильлаг), где до 1953 года проработал в Норильском Заполярном театре драмы. За годы работы в Норильском театре Жжёнов познакомился с И. М. Смоктуновским и был его партнёром на сцене. В 1955 году он был полностью реабилитирован. Вернулся в Ленинград и стал работать актёром в Ленинградском областном драматическом театре. Вскоре был снова тарифицирован киноактёром на «Ленфильмe», и стал работать в кино. B 1960 году поступил на службу в Театр имени Ленсовета. В 1968 году переехал в Москву и поступил на службу в Театр имени Моссовета. За годы творческой деятельности сыграл более 100 ролей в театре и кино. ТЕАТРАЛЬНЫЕ РАБОТЫ Театр имени Ленсовета: «Таня» Алексея Арбузова — Герман «Мещане» Максима Горького — Нил «Дядя Ваня» Антона Чехова — Астров «Власть тьмы» Льва Толстого — Никита «Хозяйка гостиницы» Карло Гольдони — Кавалер Рипафратта «Собака на сене» Лопе де Вега — Теодоро Театр имени Моссовета: «Ленинградский проспект» Исидора Штока — Забродин «Вечерний свет» Алексея Арбузова — Пальчиков «Царствие земное» Теннесси Уильямса — Цыплёнок «Похороны в Калифорнии» Рустама Ибрагимбекова — Хозяин «Черный гардемарин» А. Штейна — адмирал Панаев «Суд над судьями» Э. Манна — прокурор Лоусон «Он пришел» Дж. Б. Пристли — инспектор Гуль «На Золотом озере» Э. Томпсона — Норман Тэйер ПРИЗЫ И НАГРАДЫ Лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1975, за роль Бессонова в фильме "Горячий снег"). Орден Ленина (1991). Орден Трудового Красного Знамени (1985). Орден "За заслуги перед Отечеством" IV степени (28.12.1995). Орден "За заслуги перед Отечеством" II степени (22.03.2000). Премия "Ника" в номинации "Честь и достоинство" (1997). Специальный приз Академии российского телевидения «ТЭФИ» (1999). Премия "Хрустальная Турандот" (1995). Премия журнала «Огонёк» (1988). Медаль «В память 250-летия Ленинграда» Медаль «В память 850-летия Москвы» КФ «Созвездие» (1992, Приз «За выдающийся вклад в профессию»). ОРКФ в Сочи («Кинотавр») (1995, Диплом «Выдающемуся актёру за уникальный творческий вклад в развитие киноискусства России»). МКФ славянских и православных народов «Золотой Витязь» (1997, Приз «За выдающийся вклад в кинематограф»). МФ фильмов о правах человека «Сталкер» в Москве (2003, Приз «Киногерой года „Сталкер“ — За права человека», фильм «Георгий Жженов. Русский крест»). Георгий Степанович Жжёнов ушёл из жизни 8 декабря 2005 года в 10:45 утра в больнице Центросоюза на 91-м году жизни. Отпевание было совершено в московском Сретенском монастыре . Похороны актёра состоялись 10 декабря на Новодевичьем кладбище в Москве (участок № 10). Памятник на Новодевичьем кладбище Москвы В Москве, на доме, где жил Г. С. Жжёнов (ул. Зоологическая, 12/2), в 2010 году была установлена мемориальная доска. В 2005 году о жизни выдающегося артиста снят документальный фильм "Русский крест". |
Сообщение: 76 Зарегистрирован: 01.02.15 |
Не зарегистрирован Зарегистрирован: 01.01.70 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6735 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Сообщение: 80 Зарегистрирован: 01.02.15 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6800 Зарегистрирован: 01.02.13 |
цитата: | |
|
Сообщение: 3 Зарегистрирован: 06.04.15 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6833 Зарегистрирован: 01.02.13 |
цитата: | |
|
постоянный участник | |
Сообщение: 6867 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 6989 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7073 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7078 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 2449 Зарегистрирован: 16.12.13 |
Америка рабов и бродяг, предместий с платанами и городов с небоскребами, губных гармошек и стиральных досок, Америка мужчин в сдвинутых на потные затылки котелках и женщин со светлыми, стянутыми резинкой волосами, Америка густая и смачная, как жара Алабамы и пыль Оклахомы, эта Америка жила в его обширной груди и хрипела в страдающем от любви и тоски голосе. Когда он пел, справа от виска и вниз по щеке у него всегда стекала струйка пота. Когда в семидесятые он в своем Мемфисе играл на гитаре, листья тополей на улице Горького в Москве вздыхали, как дети во сне. Райли Кинг стали Блюз Бой Кингом и оставался им всю жизнь, потому что блюзом была полна его душа, блюзом и любовью, которая так слышна в звуках его голоса и так видна в гримасах его добродушного прекрасного лица. Блюз был для него всем: миской с супом из кухни для бедняков, солнечным светом провинции, сном в автобусе, шиком черного парня в большом городе и иронией, которая давала ему с улыбкой смотреть на самого себя и на свои широкие щегольские галстуки. В год он давал триста концертов, а иногда и триста пятьдесят. Возраст тут ничего не менял, он играл так в семьдесят лет и в восемьдесят. В восемьдесят восемь ему стало плохо на сцене, но и это случилось не где-нибудь, а в чикагском Доме Блюза. Ничем другим заниматься он не мог и не хотел, отчего загнулся его бизнес (одно время у него была своя звукозаписывающая фирма) и распалось два брака. Жены не выдерживали, что он все время убегал на концерт. Ну, что поделаешь, он тогда даже и не очень расстроился. У него была устойчивая, жизнелюбивая душа человека, знавшего, что в блюзе есть не только горечь, но и смех. Это смех той стороны, на которую человек попадает, потеряв деньги, проигравшись (а он одно время запойно играл в Лас-Вегасе), видя кредиторов на пороге и любимую женщину, в ярости хлопающую дверью ему в лицо: «Да пошел ты на хрен, надоел мне!» Так, высокий, здоровый, дюжий, пританцовывая на каблуках своих остроносых туфель, сильно жестикулируя, задевая птиц в небе тончайшими гитарными соло, он жил и обрастал легендами, главная из которых состоит в том, что два мужика на его концерте в какой-то дыре, приняв каждый по литру виски, подрались из-за девушки Люсиль и опрокинули бочку с керосином, отчего возник пожар и толпа ломанулась из зала. Но Би Би Кинг все же сбегал в огонь и вынес оттуда гитару. Сгорели кошелек, штиблеты, шляпа, пальто и прошлогодние мечты, но гитара спаслась, и это главное. С тех все его гитары, все эти шестнадцать сменявших одна другую гитар Gibson с белым ободком и черным грифом, украшенным автографом музыканта, имели имя Люсиль, самое нежное и эротичное имя в истории блюза, ибо как пела и как шептала и как же стонала эта Люсиль в его крупных коричневых руках с ногтями цвета перламутра. Менялись времена, нравы, президенты, диктаторы, начинались и заканчивались войны, миллионы людей отправлялись к праотцам по прихоти Гитлера, по злобе Сталина, воробьи прыгали на столиках кафе, век радио сменялся веком телевидения, модные люди уступали место наимоднейшим в чудо-интернете ― а Би Би Кинг все играл The Thrill Is Gone так, что невозможно слушать спокойно. В последние годы ему ставили на сцене стул с высокой спинкой, и он сидел на нем с гитарой в руках, широкий, раздавшийся король, на темной сцене, в луче света, свободный от всех треволнений жизни, ушедший в блюз как в другой мир. Он играл, закрывая глаза, откидывая голову назад, не видя публику и уже как бы не для нее, а для самого себя и для неба. Рот его раскрывался в стоне упоения, брови съезжали к переносице, глаза широко раскрывались в утрированном взгляде, а пальцы с завораживающей легкостью скользили по струнам. Он любил пиджаки. Сначала, когда-то, в эпоху Эйзенхауэра, они были у него элегантно-серыми, но рок-революция ввергла добродушного блюзмена и наивного пижона Кинга в пиджачную психоделию. В шестидесятые у него был пиджак цвета улетной малины, в девяностые он выходил на сцену в пиджаке немыслимой голубизны, сиявшем, как капот нового Кадиллака. У этого пиджака (он играл в нем в Монтре) были огромные черные лацканы и рукава, в которых так хорошо пряталось его широкое запястье с золотой цепью. Но жизнь шла, блюз его, не теряя исконной простоты, становился уже таким тонким и изысканным, что ему не оставалось ничего другого, как оторваться от земли и воспарить в небо счастья в шелковом синем пиджаке с огромными розово-оранжевыми цветами, в зарослях которых паслись коровы его юности. И солидно горел на пальце крупный золотой перстень, достойный человека, который когда-то вышел из дощатой хибары и в мае добрался до рая. |
постоянный участник | |
Сообщение: 2476 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7280 Зарегистрирован: 01.02.13 |
moderator | |
Сообщение: 1817 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Настоящее имя Джеймса Ласта – Ганс. Он родился в Бремене в 1929 году. После Второй мировой войны Ласт играл на контрабасе в эстрадном оркестре Radio Bremen и вскоре стал руководителем джазового коллектива Last-Becker Ensemble. Он был аранжировщиком лейбла Polydor Records, а также нескольких европейских радиостанций. Ласт обрабатывал музыку других композиторов и народные мелодии, а также писал свои композиции. Первая пластинка Ласта вышла в 1959 году... Одна из самых известных написанных Ластом композиций, «Одинокий пастух» (Der einsame Hirte), вышла в 1977 году. Мелодия несколько раз использовалась в фильмах. Так, в 2003 году Квентин Тарантино включил ее в саундтрек картины «Убить Билла». Музыку Ласта также можно услышать в советском мультфильме «Ну погоди!». Последние 30 лет жизни Ласт прожил в США. https://slon.ru/posts/52607 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7457 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 2708 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7594 Зарегистрирован: 01.02.13 |
цитата: | |
|
постоянный участник | |
Сообщение: 7603 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7666 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 8069 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 8252 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 3264 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 8527 Зарегистрирован: 01.02.13 |
http://www.smotr.ru/pressa/rec/stan.htm |
С ДЕТСТВА НЕ ЛЮБЛЮ рано вставать. КОГДА Я БЫЛ РЕБЕНКОМ, кино по телевизору показывали в полдесятого вечера, а в десять ровно я уже должен был отправляться в постель. Я смотрел фильм полчаса, а потом ложился в кровать — но не спал, а слушал диалоги и представлял себе фильм в голове. Кажется, благодаря этому я и стал режиссером. МОЯ ПЕРВАЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ — ОЛИГОФРЕНОПЕДАГОГ. Я учился на факультете дефектологии и должен был работать с умственно отсталыми. До практики дело не дошло, но, кажется, эти знания помогли мне понять, что такое человек. В ДЕТСТВЕ У МЕНЯ БЫЛ ПЛАСТМАССОВЫЙ ОЛЕГ ПОПОВ, и я мечтал стать клоуном. Через двадцать лет я окончил отделение цирковой режиссуры ГИТИСа, и диплом мне выдал Юрий Никулин. Отчасти мечта сбылась, но в цирке я работать не могу — слишком сильная аллергия на животных. Я ЛЮБЛЮ МОРЕ, потому что море воодушевляет. Я ЭМИГРИРОВАЛ В КАНАДУ В 1989 ГОДУ, но почти сразу вернулся. В 1991-м Советский Союз превратился в Россию, и мне захотелось увидеть, что происходит в стране, и принять в этом участие. МНЕ КАЖЕТСЯ, что на плечах моего поколения лежит ответственность за то, что происходит в стране. Но мы не всегда чувствуем этот груз и ведем себя, как холопы. ЭМИГРАЦИЯ — прекрасный источник адреналина. Очень полезно пожить за границей лет пять-шесть, потому что это расширяет сознание и помогает тебе более трезво смотреть на свое отечество. БОЛЬШЕ ВСЕГО В КАНАДЕ Я СКУЧАЛ ПО МОСКВЕ. Она даже снилась мне, но почему-то уже перестроенная, лужковская. ПРОГОЛОСОВАТЬ В ДЕКАБРЕ У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ — в этот день, рано утром, я улетел из Москвы. Но я не слишком жалею об этом — не люблю играть с шулерами. ЕДИНСТВЕННЫЙ УРОК ИСТОРИИ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, что история ничему не учит. СОВРЕМЕННАЯ НОМЕНКЛАТУРА НЕ ПОЙДЕТ НА СИЛОВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ С ОБЩЕСТВОМ, не потому что она гуманнее или умнее сталинской системы, а потому что не захочет терять свои деньги и позиции на Западе. Нефтегазовая модель экономики привязывает начальников к мировому сообществу надежнее любых хартий и деклараций. Я БЫ ХОТЕЛ ЖИТЬ В РОССИИ, в которой Пушкин и Мандельштам доживают до восьмидесяти, а Бродский и Набоков не должны уезжать в Америку. С АКТЕРАМИ НЕЛЕГКО ДРУЖИТЬ, потому что в самой профессии актера заложен принцип изменчивости. Сегодня у человека одни приоритеты, завтра — другие. Сегодня вы близки, а завтра глядите друг на друга с недоумением. МНЕ НЕ НРАВИТСЯ БЫТЬ НА СЦЕНЕ, мне нравится быть за кулисами. Я БЫЛ ХУДОЖЕСТВЕННЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ ТЕАТРА ИМЕНИ СТАНИСЛАВСКОГО и прервал контракт раньше времени. Я понял, что не готов встраиваться в машину российской номенклатуры, потому что художественный руководитель театра — это чиновник, который вынужден принимать правила игры. Например, если попросят, записать клип в поддержку национального лидера. В МУЖЧИНЕ тоже важна мягкость. СЕМЬЯ — это мое второе тело. МАМА ХОДИТ НА ВСЕ МОИ ПРЕМЬЕРЫ и говорит, что ей все нравится. Но даже если бы я делал что-то неудобоваримое, ей все равно нравилось бы. МОЙ ЛЮБИМЫЙ ГОРОД — РИМ. Он — как море: выходишь на улицу и чувствуешь себя хорошо. НЕ БЫВАЕТ ЛЕКАРСТВА без побочных эффектов. РЕЖИССЕРЫ РЕДКО УХОДЯТ на пенсию. AdRiver esq Записала Анна Пражина. Фотограф Виктор Горбачев. https://esquire.ru/wil/vladimir-mirzoev |
постоянный участник | |
Сообщение: 8548 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 8839 Зарегистрирован: 01.02.13 |
В центре Москвы сегодня много людей с цветами - они идут к Центральному дому литераторов проститься с самым народным режиссером страны. Эльдара Александровича Рязанова не стало в ночь на 30 ноября - он скончался в госпитале имени Бурденко от сердечной и легочной недостаточности. В последние годы режиссер тяжело болел - его большое сердце с трудом работало. Но продолжал писать - стихи, воспоминания... Пересматривал свои многочисленные передачи и фильмы. Он снял 22 художественных картины, став действительно Народным артистом СССР. Вся жизнь Рязанова - сплошное приключение, ибо в юности он хотел стать моряком, а во ВГИК попал случайно. «Служебный роман», «Гусарская баллада», «Карнавальная ночь», «Берегись автомобиля», «Ирония судьбы, или С легким паром» — на этих и многих других его фильмах выросло не одно поколение, а фразы из кинолент разобрали на цитаты. Режиссер ушел из жизни через несколько дней после своего дня рождения. Врачи сделали все возможное, но чуда не произошло. «Комсомольская правда» соболезнует родным и близким Эльдара Александровича, всем, кто его любил… Скрытый текст http://www.kp.ru/daily/26466.4/3336066/ |
постоянный участник | |
Сообщение: 8979 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9161 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Надежда Кошеверова - "дитя Ленфильма": родилась в Ленинграде, там же училась кинематографическому мастерству, и все - с первого до последнего - ее фильмы были созданы на "Ленфильме". В режиссерской биографии Надежды Николаевной масса интересных фактов: обучение у Григория Козинцева, последняя роль Фаины Раневской, сотрудничество с Евгением Шварцем, новое раскрытие таланта Олега Даля. "Золушка" 1947 года - это не просто факт, а почти необъяснимый феномен в истории советского кино - фильм, неожиданно ставший спасительным глотком свежего воздуха для зрителей суровой послевоенной эпохи. А еще одна заслуга Кошеверовой - огромный вклад в развитие жанра "киносказки" наряду с А.Роу и А.Птушко. Фильмография Н.Кошеверовой насчитывает 18 полнометражных фильмов. Есть среди них и работы, не представляющие высокой художественной ценности. В основном, они приходятся на ранний этап творчества режиссера - вплоть до 60-х годов. Исключение - "Золушка", но это отдельная история. Там еще были популярные и до сих пор часто показываемые по ТВ комедии "Укротительница тигров", "Осторожно, бабушка", но сейчас эти картины выглядят архаично, в стиле наивного соцреализма. С начала 60-х начинается "золотой период" Кошеверовой - здесь почти каждый ее фильм будет интересен современному зрителю, не испытывающему предубеждений относительно советского кино. Основной жанр Кошеверовой - это сказка. И сказки у нее все непростые и разнообразные: на русские народные мотивы ("Как Иванушка-дурачок за чудом ходил", "Царевич Проша"), по европейским сказочным традициям ("Ослиная шкура" - Шарль Перро, "Старая, старая сказка" и "Соловей" - Г.Х.Андерсен), авторские аллегорические сказки без определенного места и времени действия ("Тень", "Каин 18-й"). Последний тип, на мой взгляд, в целом, самый редкий, необычный и потому особенно ценный, а у Кошеверовой это лучшие ее работы! Кстати, не только ее, но и Евгения Шварца. Шварц - выдающийся самобытный драматург и сценарист, который привнес много оригинальных идей в советское кино, а Кошеверова - главный их выразитель (ну еще Марк Захаров). Из всех сказок Н.Кошеверой самая известная - конечно, "Золушка". Золушка (Надежда Кошеверова) Самая цельная, самая душевная - "Старая, старая сказка". Старая, старая сказка (Надежда Кошеверова) Самая культовая и необычная - "Тень". Тень (Надежда Кошеверова) Но я хочу рассказать о самой странной и эпатажной сказке по сценарию Евгения Шварца - "Каин XVIII" (1963). Каин XVIII (Надежда Кошеверова) С первых кадров авторы заявляют, что сказочка вовсе не детская. ...королям. В "Каине" достаточно очевидных аллюзий на Третий Рейх, да и сценарий был написан сразу после Второй Мировой войны. Когда всё это безобразие в Европе закончилось, Шварц вдоволь поиздевался над фашистами, изобразив их в сказке полуумными клоунами. Место действия - "королевство Каина" - своеобразный Рейхстаг. Если честно, какая же это сказка? Это комедийная антиутопия! Причем, высмеивается не только гитлеровская Германия, но и советский быт и даже тенденции внешней политики! Куда смотрела цензура?? По мере развития сюжета в сказочном Рейхстаге обнаруживается свой "гитлер". ( Ю.Любимов) Но, оказывается, это всего лишь какой-то министр. Вот настоящий "Гитлер" со взглядом безумного человека, способного уничтожить весь мир.( Э.Гарин) Это и есть король Каин 18-й в исполнении Эраста Павловича Гарина. Кстати, в том же 1963 году в США появился "Доктор Стрэйнджлав" с очень похожими интонациями. Интересное совпадение! У них черно-белый, а у нас цветной... Так вот, чем дальше в лес в "сказку", тем больше эпатажа. Тут и "разбойница" Рина Зеленая, и палач Вицын, и разные "фрики". И высокие технологии 22-го века. Это всё, конечно, смешно, но Евгений Шварц и Надежда Кошеверова - не те мастера, которые ограничились бы одной лишь сатирой, хоть и чрезвычайно остроумной. Антимилитаристская клоунада - только фон, в основе сюжета - чисто сказочный мотив спасения благородным юношей прекрасной принцессы. Правда, ближе к концу мелодраматические и сатирические элементы запутываются, и на первый план переходит то Каин, то какой-нибудь придворный слуга. Все разбегаются, потом снова сбегаются, в общем, действие превращается в малоосмысленную суету. Пожалуй, запутанная композиция - единственный недостаток фильма, который в любом случае является по-своему уникальным. И если составлять список самых эпатажных и шокирующих фильмов советского кино, то "Каин XVII" Надежды Кошеверовой обязательно в нем будет. http://altereos.livejournal.com/47737.html |
постоянный участник | |
Сообщение: 9172 Зарегистрирован: 01.02.13 |
moderator | |
Сообщение: 206 Зарегистрирован: 19.03.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9210 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9221 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9225 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9249 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9276 Зарегистрирован: 01.02.13 |
– Сегодня мы в гостях у Георгия Ильича Мирского, человека очень известного. Георгий Ильич много лет занимается Востоком, в том числе арабским миром и Израилем. Очень востребован как эксперт по восточной проблематике, особенно в последние годы, когда эти проблемы стали особенно актуальными. Георгий Ильич – преподаватель Высшей школы экономики, причем необычайно популярный. Его бывшие студенты говорили мне, что обязательно надо встретиться с ним, потому что в студенческие годы он был у них самым любимым лектором. – Приятно это слышать. – Доктор исторических наук, профессор, очень крупный ученый, недавно отметил свой 85-летний юбилей, с которым я вас, хотя и с некоторым опозданием, поздравляю. Необходимо отметить также, что Георгий Ильич много лет проработал и продолжает работать в Институте мировой экономики и международных отношений, а это было очень серьезное место. – Оно и сейчас серьезное. – В советское время сотрудники этого института были главными экспертами руководства страны по международной проблематике. Насколько я понимаю, вы писали для первых лиц государства разного рода бумаги, на основе которых принимались решения во внешней политике. Наверное, не всегда те, которые предлагались, но тем не менее. Георгий Ильич, детство и подростковая пора людей вашего поколения пришлись на трудное время – войну, когда люди взрослели гораздо быстрее, чем представители всех остальных поколений. Об этом говорили многие и многие участники нашего проекта «Взрослые люди» – ваши ровесники и на несколько лет моложе. И почти у всех, кто выдержал эти трудности, формировался очень сильный характер, который помог им многого добиться в жизни. – Естественно. Я вам могу сказать, что я в пятнадцать лет пошел работать, когда началась война. Я жил в Москве и поступил к этому времени в военно-морскую спецшколу на Красносельской. Это было после седьмого класса. Тогда только что образовались спецшколы, я поступил туда, потому что хотел стать моряком. Когда началась война и Гитлер в октябре начал наступление на Москву, спецшколу эвакуировали в Сибирь. А я решил (по крайней мере, на какое-то время) остаться с матерью. Потому что отец у меня умер за год до этого, и мать как раз в 41-м году вышла замуж второй раз. Ее второго мужа – он был командир запаса Красной Армии – взяли на фронт и тут же убили. Так мы остались с матерью вдвоем, и чтобы ее не оставлять в Москве одну, я решил: «Ладно, пережду год-два». Кто же знал, что война будет продолжаться четыре года. Как раз в это время Сталин сказал: «Еще палгода, ну, ат силы годик и гитлеровская Германия лопнет пад тяжестью сваих прэступлений». Вот все и думали, что годик можно перетерпеть. Но ничего такого не получилось. А поскольку здесь была страшная, жуткая зима, и все вышло из строя: отопление, канализация, и есть было нечего, я пошел работать. Я работал грузчиком. Это была моя первая работа. – А эвакуироваться вы с мамой не хотели? – Ну, куда мы вдвоем с матерью могли эвакуироваться? Ничего нет. Никаких родственников нигде – что там делать? Где? Как? Об этом вообще нечего было и говорить. К тому же, вот еще какой момент был: мать моя по паспорту была немка. Дело в том, что ее отец, мой дедушка, был латыш. А жила она в Смоленске. До революции ведь не было никаких национальностей в документах – там был вид на жительство и вероисповедание. И естественно, в ее паспорте так же, как и у моей бабушки, было проставлено: «лютеранка». А потом, уже после революции, когда ввели паспорта, и в них появилась графа «национальность», в ЗАГСе автоматически ее записали как немку. «Лютеранка» – значит, немка. И никто не обращал на это внимания. Тут мировая революция вот-вот должна была произойти, не все ли равно, какой она национальности. Кто ж мог подумать, что через двадцать лет будет война с немцами, и что всех немцев будут из Москвы выгонять, выселять. Мою бабушку и двух ее сестер, старух, выселили сразу же. Они умерли где-то по дороге в Казахстан или уже в Казахстане, я точно не знаю. И мать должны были выселить. Она уже пришла ко мне и показывает паспорт, а там написано: «Место жительства – Казахская ССР, Карагандинская область». Я уже приготовился туда ехать. Но ее второй муж, он был членом партии, буквально за несколько дней до того, как его взяли на фронт и убили, за нее поручился. После этого ее и меня оставили в Москве. – А разве тогда можно было поручиться за кого-то? – Обычно ничего этого не было, не было такой системы. Но вот он пошел, поговорил где-то – и ее оставили. Эвакуироваться было некуда, ничего нет – полная беднота. И я пошел работать сначала грузчиком, потом я был санитаром в московском госпитале, потом был пильщиком на циркулярной пиле, потом слесарем-обходчиком тепловых сетей, и уже совсем потом – шофером на грузовике. В общей сложности я пять лет был, что называется, рабочим классом. Пять лет. С января 1945-го года до 1947-го, то есть последние два года, когда я работал шофером, я учился в вечерней школе рабочей молодежи. Я туда по вечерам ходил, окончил десятилетку и получил аттестат за десять классов. Потом я поступил в Институт востоковедения чисто случайно – кто-то мне подсказал. Поступил я на арабское отделение. Я, конечно, мог остаться рабочим, мне даже пророчили хорошее будущее по этой части. У меня была хорошая память, и когда я обходил тепловые сети, мой напарник мне сказал: «Ну, ты быстро запомнил, где, в какой камере, какие стоят задвижки и компенсаторы. Когда-нибудь, может быть, будешь мастером района». А когда я работал шофером, то по этой же причине мне кто-то предсказал, что когда-нибудь я дойду до «завгара» – заведующего гаражом. Так что у меня были хорошие перспективы. – А у вас были другие планы? Вы хотели учиться? – Если бы я не хотел, я бы не пошел. Вы думаете, это легко после двенадцати часов рабочего дня вечером идти в школу? Конечно, хотел. Я чувствовал, что-то такое во мне есть, что могло бы проявиться. Кроме того, я знал, что я хорошо, грамотно пишу, – у меня была природная грамотность. Никто не знает, почему так. Родители мои были люди совершенно заурядные – мелкие служащие в каких-то учреждениях. У них не было никакого высшего образования, их нельзя назвать ни интеллектуалами, ни интеллигентами. Но у меня хорошие способности к иностранным языкам. Это выяснилось так. Когда я решил поступать в военно-морскую школу, меня один мой товарищ разыграл. Он сказал: – Ты в школе учишь французский. А для моряков-то нужен английский, потому что это международный язык. Без английского тебя не примут. Я такой наивный человек, по глупости поверил. Достал самоучитель, и за полгода выучил английский язык волне достаточно для того, чтобы поступить. Правда, оказалось, что это не нужно для поступления. Потом я пошел учиться в институт, и учился очень хорошо, на одни «пятерки». Так что можно сказать, что я сам себя сделал. Потому что никаких родителей, никаких родственников, никакого знакомства, никакого блата, никаких особо благоприятных обстоятельств – ничего этого не было. А значит, я действительно проявил характер. Я помню, как я однажды вылез из этой подземной камеры наверх, а оттуда, из-под земли, пар идет. Недаром это называлось «горячий цех»: жара жуткая, работа адская, и мы получали не семьсот граммов хлеба в день, как все рабочие, а кило хлеба в день и килограмм мяса в месяц. У нас был повышенный паек, но этого, конечно не хватало, и уже к концу 1942-го года – тогда мне было шестнадцать лет – я еле ноги таскал. Мне мать говорила, что на меня страшно смотреть, потому что я был ходячий скелет, совершенно желтый. Шестнадцать лет – это такой возраст, когда организм формируется, а тут… Конечно, это было не как в Ленинграде, где десятками тысяч люди умирали от голода, но мы были доходягами, мы доходили совсем. И только когда стало приходить американское продовольствие: тушенка, яичный порошок и прочее, только тут я, и все остальные, кто были в Москве, стали немного оживать. Американцы нас выручили. Помню, когда я через несколько месяцев посмотрел в зеркало, у меня даже румянец на щеках появился, первый раз в жизни. Конечно, было трудно. 701208d6-c074-4d8f-8ca2-36de0aeee056_tv_w800_h450 Ну вот. Я вылезаю из этой камеры, сижу, пытаюсь отдышаться, и случайно меня окликает мой товарищ, с которым мы в школе учились. Расстались мы с ним после окончания седьмого класса. Наша школа была на площади Восстания, между зоопарком и планетарием; до сих пор там это здание стоит. Во время войны, кстати, я два раза болел дизентерией, и я лежал в этой школе: ее тогда сделали больницей. Причем лежал я в собственном классе. Так вот, я вылезаю, а он говорит: – Ой, это ты?! А по мне сразу было видно, кто я и что я. Он говорит: – Как жалко. Ты считался таким способным учеником. А я ему: – Ты что ж, думаешь, что я на всю жизнь тут и останусь? Он: – А разве после этого ты сможешь пойти и какие-то логарифмы учить? Как же – не пошел, именно что пошел, я же потом заканчивал школу. Но мне очень обидно было, что он на мне крест поставил. Ну уж нет! Куда-нибудь я все-таки пройду. Сначала я хотел пойти в МГУ на исторический факультет или в МГИМО. Но дело в том, что у меня медаль была только серебряная, а там был большой конкурс, и попасть туда можно было либо с золотой медалью, либо фронтовикам, которые были постарше меня. Так что туда я не мог попасть, а в Московский институт востоковедения попасть мог. Этот институт находился в Ростокинском проезде. Непонятно почему, но его закрыли в 1954 году, и нас, тех, кто там учился, перевели в качестве восточного факультета в МГИМО. Поэтому в аспирантуре я учился уже в МГИМО, и там же защитил кандидатскую диссертацию. Так что я действительно могу сказать, если бы не было во мне какого-то драйва, энергии и стремления выбраться куда-то, то, может быть, когда-нибудь я и стал бы заведующим гаражом. Но тогда вы вряд ли бы брали у меня сегодня интервью. – Георгий Ильич, а в 40-е годы какие в Советском Союзе были планы взаимодействия с восточными странами? – Востоковедение у нас было и до революции, и потом. Понимаете, это же огромные страны: Китай, Индия, Турция, арабский мир обширный, Иран, Япония, и естественно, что были намерения как-то развивать с ними отношения, экономические и политические. Многие из них к тому времени уже освободились, потому что еще недавно они были колониями или полуколониями. У нас появились посольства там, возникли какие-то экономические связи, договора, соглашения. Нужны были люди, которые знают язык, которые могут туда поехать. И большинству из нас, тех, которые поступали туда учиться, так и говорили: «Вот закончите учиться, и поедете в Каир или Тегеран каким-нибудь третьим секретарем посольства». – То есть вас готовили для дипломатической работы? – Да. Многие устраивались иначе: кто в Информбюро, кто в Радиокомитет, но больше всего шли в КГБ или в разведку. Из нашей группы большинство попало в КГБ и в разведку, естественно. И меня должны были туда взять – на меня нацелился один полковник из КГБ. По всем признакам я очень хорошо подходил. Рабочий человек (пять лет рабочего стажа) – раз. Знание трех языков (арабский, французский, английский) – два. Все пять лет круглый отличник – три. Так что на меня очень даже нацелились. И хотя у меня была рекомендация в аспирантуру, директор сказал: «Понимаете, с этой организацией мы спорить не можем». Я понимал, что не могут, и я уже решил, что меня берут в КГБ. Но потом он же меня вызывает через месяц и говорит, что там отпала такая необходимость. Ну, я понял, что никакая необходимость не отпала, а просто они докопались до разных вещей. То, что у меня мать – немка, в 52-ом году уже не имело большого значения. Но дело в том, что у меня был один школьный товарищ, у которого брат перед войной сидел в лагерях. Потом во время войны он вышел, и мы часто у него бывали. Он там много чего рассказывал. Тогда, участвуя в этих разговорах, я впервые понял, что такое советская власть. И потом, спустя много лет, мне один человек из КГБ сказал: «А мы знаем, какие антисоветские разговоры тогда у вас велись». – То есть все становилось сразу же известно? – Моментально. Потому что был же стукач обязательно. Если пять человек вместе разговаривают, кто кто-то один из них – стукач. А может быть, и двое. Короче, все стало известным, так что на меня уже было заведено досье. Я попал в черный список, значит, меня брать в КГБ нельзя. – А вам хотелось? – Конечно, нет. Что вы?! Я же пошел к директору, я же ему говорил: «Зачем мне туда идти? Меня же в аспирантуру рекомендовали». Я был счастлив, что пойду в аспирантуру. Я написал диссертацию по новой истории Ирака: «Ирак между Первой и Второй мировой войнами». А позже я написал книгу «Смутное время в Ираке». Диссертацию я защищал уже в МГИМО. После этого я стал журналистом: меня взяли в журнал «Новое время», и я там некоторое время работал. Потом меня переманили в Академию наук. Нашлись у меня друзья, которые объяснили мне, что там открываются гораздо большие возможности, чем в «Новом времени», где нужно сидеть и редактировать заметки. А тут можно заняться действительно научными исследованиями. И к политике это имело отношение, потому что Институт мировой экономики и международных отношений, в который меня переманили, действительно был как бы придворным институтом. Его первым директором был Анушаван Арзуманян. Он был шурин Микояна – большой человек. – Он действительно был ученым? [more] – Скорее, он был таким менеджером от науки. Никаких исследований у него не было, книг он не писал, хотя статьи были. Анушаван Агафонович Арзуманян был очень хорошим и порядочным человеком. Он из Баку, где был ректором Бакинского университета одно время. Как и положено, его в 37-м году посадили, но он недолго просидел, потому что был родственником Микояна. Вот он был первым директором института, и при нем мы действительно писали разного рода записки для руководства. Мы писали для МИДа, а еще больше – для международного отдела ЦК. И я участвовал во многом. Например, я участвовал в той группе, которая готовила материалы для ХХII съезда, после которого Сталина вынесли из Мавзолея. Там я очень много узнал во время подготовки доклада Хрущева. Не того, который был на ХХ съезде, а того, который был на ХХII-м. Ну, и потом я много писал для всяких высоких людей, например, для Хрущева. – А вы знакомы были? – Конечно, нет. Что вы? Куда мне до него, господи? Однажды я был на Камчатке – я читал там лекции от общества «Знание». И вдруг туда приходит срочная телеграмма: меня вызывают в Москву. Оказывается, Хрущев должен был нескольким иностранным газетам дать интервью о положении в восточных странах. Ну, и Микоян поручил это Арзуманяну, а Арзуманян сказал, что это, конечно, надо дать Мирскому. Ему говорят: Мирский в командировке. Арзуманян спрашивает: Где? Ему отвечают: На Камчатке. Арзуманян: Вызвать немедленно! И вот я написал интервью для Хрущева. Арзуманян его послал наверх, и оно появилось в «Правде». – Почти в том же виде? – Абсолютно в таком же. Ну, может быть, подредактировали там чего-то. Как правило, редактировали наиболее острые, умные вещи – их, конечно, выбрасывали. Вот вы сказали, что мы писали для руководства разные записки, бумаги, и на основании их делалась политика. Дело обстоит не так, а совсем наоборот. Когда там, наверху, несколько человек под влиянием своих советников решали, что нужно провести какую-то внешнеполитическую операцию, осуществить какой-то поворот, какие-то новые инициативы выдвинуть, то для обоснования этого нужно было мнение ученых. Не для того, чтобы им подсказать, что делать, а чтобы подтвердить их правоту, обосновать ее какими-то цитатами Маркса и Ленина. Вот как было на самом деле. Помню, я делал одно задание для международного отдела ЦК. Нас курировал Мухитдинов. Раньше он был первым секретарем ЦК Узбекистана, а потом его перевели сюда, и он стал секретарем ЦК КПСС. Вот он нас вызывает и диктует нам тезисы, что, мол, нужно то-то, то-то и то-то. Мы распределяем, кто и что пишет, расходимся – и каждый пишет свою часть. Потом приходим к нему, он прочитывает, откладывает в сторону, как будто и не читал, и говорит, что еще нужно сделать. Потом мы опять приносим ему материал в чуть измененном виде. Он это берет, и кто-то из референтов Мухитдинова это редактирует. Потом он передает это референтам Хрущева. То есть ни он это полностью не читал, ни тем более Хрущев. Все делали референты: то, что не нужно, они убирали. Ну, и таким образом обосновывали правильность их идей, правильность их политики. Хрущеву доложили, что в этой холодной войне, в борьбе с Америкой, нужно попытаться найти союзников в третьем мире, в Азии и Африке. Я даже знаю, кто ему это подсказал. Это ему подсказал Шепилов – министр иностранных дел, который потом вошел в историю как «и примкнувший к ним Шепилов». (В 1957-м году он примкнул к «антипартийной группе» Молотова, Кагановича и Маленкова). И вот этот «примкнувший» Шепилов подсказал Хрущеву, что во главе государства в Египте стоит Насер – перспективный, молодой, энергичный и антизападно настроенный человек, националист. Хрущев этим очень заинтересовался. В чем было главное достоинство Хрущева? Хрущев был открыт свежим веяниям, он не был таким заскорузлым догматиком, как Молотов, который никогда в жизни на это не пошел бы. Он отшатнулся бы от этого. Молотов сказал бы то же самое, что и Солод, наш посол в Египте. Когда он об этом узнал, он пришел к Хрущеву со словами: – Никита Сергеевич, Насер и его люди – это же махновцы какие-то. Но Хрущев махнул на это рукой – плевать ему было на всякие теории и истории. И потом в течение нескольких последующих лет, когда уже был Суэцкий кризис, когда мы уже подружились, когда помогли строить Асуанскую плотину, дали оружие Насеру, а он провозгласил ориентацию на социализм, нужно было это обосновывать. Нужно было обосновывать, почему нашими союзниками могут быть такие люди, как Насер, или руководители партии БААС в Ираке и в Сирии, как Бен Белла в Алжире, Секу Туре в Гвинее, Кваме Нкрума в Гане и так далее. NB122801 – А кто, кстати, предложил этот термин «некапиталистический путь развития»? – Этого никто не знает. – Это не из вашего института люди? – Нет. Знаете, это как анекдот – кто его придумал, черт его знает. Ну, вот предложил кто-то этот «некапиталистический путь развития». Правда, потом этот термин заменили на «социалистическую ориентацию», потому что в слове «некапиталистическая» никакого позитивного заряда нет. А вот «социалистическая ориентация» – это указывает на движение к социализму. Короче говоря, нужно было обосновать, почему нам нужно в качестве союзников иметь вот таких людей, далеких от марксизма, религиозных, сугубых националистов. Появился термин «революционные демократы», и опять же, неизвестно, кто его придумал. В России когда-то бытовал этот термин, но он не имел с новым ничего общего. Раньше мы людей вроде Чернышевского называли так. Ну вот. Появился термин «революционные демократы», был термин «государства национальной демократии», и надо было все это обосновать с марксистской точки зрения. Нужно было обосновать этот глобальный союз трех сил. Первая сила – это мировая система социализма, вторая – рабочее движение в капиталистическом мире, третья – национально-освободительное движение. Вот это и есть всемирный антиимпериалистический фронт, то есть то, что должно в этом мире победить, разгромив империализм. – И потом, в 60-м году, началось массовое освобождение колоний. – 60-й год – это год Африки. Остальные уже освободились. Вот некоторые из этих стран как раз по этому пути и пошли, тем более что открылось такое поприще новое, перспективное. Кроме того, стало ясно, что в Западной Европе никакой революции не будет. Там шла такая окопная, позиционная война. Они – по ту сторону железного занавеса, мы – по эту сторону; у нас не допустят свержения наших режимов, что и показали Венгрия и потом Чехословакия, а там не будет никакой социалистической революции. Значит, это дело дохлое, бесперспективное. А вот тут открывается огромный третий мир: Азия, Африка, Латинская Америка. И тут фактически получилось так, что мы переняли у Мао Цзэдуна его лозунг. Его армия в основном была крестьянской. Когда он воевал и потом пришел к власти, его лозунг был такой: «Мировая деревня окружает мировой город. Окружает и принуждает его к капитуляции». «Мировой город» – это Запад, а весь огромный Третий мир – это «мировая деревня». А если к этому еще прибавить Советский Союз и страны народной демократии, то получается колоссальная сила. Молотов был против. Он наверняка не поддержал бы этого – он был догматик. А Хрущев был человек смелый, открытый, он наплевал на всякие теории. Конечно, ни у Маркса, ни у Ленина ничего этого нигде не было, но нам надо было откопать что-то. – Наверное, вам надо было еще и страны подобрать? – Страны без нас подбирали, их подбирали политики. А нам надо было подобрать цитаты, подвести научную базу – в этом и состояла наша основная задача. В частности, подбирались цитаты из Маркса. Маркс и Энгельс, они же первые говорили о том, что вот эти отсталые страны, колонии, могут перейти к социализму, минуя капиталистическую стадию развития. Ленин об этом тоже говорил. Вот Сталин – нет. Нам повезло, что Сталин Востоком не занимался. – Вообще не занимался? – Нет. У него и цитат таких нет. Практически он занимался то Китаем, то Турцией, но в теоретическом смысле он Востоком не занимался. Ничего такого не было. Более того, если он что-то и говорил, то только наоборот. Например, незадолго до смерти он сказал на съезде, что буржуазия в этих странах выбросила за борт знамя национальной независимости. И от этого пошли танцевать те люди, которые изучали, скажем, Индию. Раз Сталин сказал, что буржуазия выбросила за борт знамя национальной независимости, то кто такие люди, как Ганди или Неру? – Предатели, лакеи империализма. И вместо того, чтобы оценить правильно этот порыв к независимости в азиатских странах, у нас встали на эту точку зрения. Раз буржуазия у власти – все! Это так же, как в начале 30-х годов социал-демократов в Германии он назвал социал-фашистами. Поэтому вместо того, чтобы создать единый фронт против Гитлера… – Мы знаем, во что это вылилось. – Вот, вот. И там так же было. Так что про Сталина нечего говорить. А вот мы нашли цитаты Маркса и Энгельса и обосновали этот некапиталистический путь, то есть то, что, минуя капитализм, можно перейти сразу к социализму. Помню, однажды я был на большой международной конференции в Узбекистане. Я там брал интервью у второго секретаря ЦК – не помню сейчас его фамилии. Мы говорили о разных проблемах, в том числе и об экономических. А незадолго до этого было землетрясение в Ашхабаде в Туркмении. И я его спросил: – А как вы думаете, у вас в Узбекистане не будет землетрясения? И оно через несколько лет случилось. – Да, знаменитое Ташкентское землетрясение. – И знаете, что он мне сказал: – Нет, у нас не будет. Я спрашиваю: – А почему вы так думаете? Он ответил: – Во-первых, у нас много полезных ископаемых. Во-вторых, надо учитывать, что Узбекистан перешел к социализму непосредственно, минуя капиталистическую стадию развития. Вот так он мне сказал. Что он имел в виду – не знаю. – Наверное, он хотел сказать, что мы этого не допустим. Тем не менее, Ташкент был полностью разрушен. – Да. Поэтому наша задача заключалась не в том, чтобы предлагать какие-то инициативы, а в том, чтобы делать такую теоретическую подкладку, такой фундамент подводить. – А интересно было этим заниматься? – Конечно, нет. Ну, чего ж тут интересного. |
постоянный участник | |
Сообщение: 9277 Зарегистрирован: 01.02.13 |
– А вы выезжали в эти страны? – Нет. Многие выезжали, но я – нет. Я же сказал, что был в черном списке. Некоторые, конечно, выезжали, но это им абсолютно ничего не давало. – Не давало? – Абсолютно ничего! Значит, нужно было все это обосновать. И мы говорили, что есть такие-то и такие слои, с которыми нужно было установить союз. Они не пролетарские революционеры, не марксистские, но они национальные революционеры. Их интересы объективно противоречат интересам империализма, и это наши объективные союзники. А потом, когда они избавятся от империалистической зависимости, сама жизнь подтолкнет их к пониманию того, что необходима следующая революция – революция демократическая. И опять же, еще не пролетарская, не социалистическая революция, а народно-демократическая. Как видите, здесь четко разделялись национально-освободительная и народно-демократическая революции. А уже потом жизнь подведет их к строительству такого общества, которое перейдет к социализму. И это вовсе не было начетничеством. Мы как раз очень много новых вещей писали. – А если бы вас попросили все объяснить наоборот: что с ними нельзя связываться, что ничего из этого не получится, вы бы готовили противоположный материал? – Конечно. А как же еще? Мы же работали в институте, нам же поручали задания. Мы были членами партии. Я пришел в этот институт в 1957-м году. Я поступил туда младшим научным сотрудником, а через три года я уже был заведующим сектором, который назывался «Сектор проблем национально-освободительных революций». Вот такой у меня был сектор. – Георгий Ильич, мы эти концепции изучали в институте во второй половине 70-х годов. Теперь я вижу автора. – Да, я в этих концепциях участвовал. Там было несколько человек. Мы работали под командованием Ульяновского, который был заместителем заведующего международным отделом, и еще больше – Брутенца. Ульяновский давно умер, а Брутенц жив – это очень приличный человек, очень порядочный. Он был заместителем руководителя международного отдела ЦК. Теперь он уже на пенсии. – А вы верили, что эти страны при правильной политике действительно могут стать потенциальными союзниками Советского Союза? – Да, безусловно. Они были заинтересованы в этом. А как же! Они от нас получали оружие. Они от нас получали огромную экономическую помощь – им сам бог велел. Кто еще даст что-нибудь Насеру или какому-нибудь Бен Белле? – То есть мы их фактически покупали? – Ну, можно и так сказать. Но они сами были так настроены. Они действительно не любили Запад, они не любили Америку, они были националистами. Некоторые из них были исламистами, такими умеренными. Они считали, что им с нами по пути. И потом, им нравился наш государственный строй. – Это правда? – Конечно. Это для них был такой образец. Однопартийная, мощная, монолитная система: одна идея, беспрекословное подчинение руководству, весь народ сплочен. – В едином порыве. – Да. Ну, что еще нужно было?! Мы для них были образцом. Поэтому, конечно, мы верили, что они пойдут по нашему пути. Другое дело, они думали, что, может быть, им удастся избежать многих вещей, которые у нас были. Ну, допустим, избежать колхозов, коллективизации, избежать сталинского террора. То есть получалось так, что я и мои коллеги, разрабатывая эти концепции, надеялись, что там будет социализм, но лучше, чем у нас. Что он будет более здоровый, более гуманный, чистый. – То есть с человеческим лицом? – Более или менее. mirsky – В принципе вы верили, что это могло быть? – Да, мы верили, что этот путь прогрессивный. Мы верили в то, что альтернативный путь, то есть капиталистический, для них не подходит. Ну, хотя бы потому, что он уже был испробован. Ведь когда ушли колонизаторы, они оставили свои модели развития, они оставили вот эти парламентские системы. И они сразу превратились в карикатуру на демократию, потому что выскакивала наверх какая-то этническая группа и всех остальных подминала. Коррупция жуткая, трибализм – ничего хорошего из этого не получалось. Ничего! Поэтому мы понимали, что в этих отсталых обществах нет почвы для западной демократии. Другое дело, как мы относились к Америке или к западной демократии. – А как вы относились? – В основном положительно. Во всяком случае, такие, как я. Я всегда, с самого начала, положительно относился. Но это мое личное отношение. Я ведь сейчас не про это говорю. – Понятно. Личное – это одно, а на работе – другое. – Нет, не то я имею в виду. Я хочу сказать, что независимо от нашего отношения к демократии в Англии, во Франции или в Америке, мы понимали, что в Египте, в тропической Африке и так далее для этого нет необходимых условий. Там это выродится в безобразную карикатуру на демократию. Под видом парламентаризма там придут к власти какие-нибудь клики, которые остальных будут угнетать в интересах своего племени. – То есть будет еще хуже. – Да, еще хуже. Поэтому мы искренне думали, что капиталистический путь им не подходит. А вот коллективистский путь, который отвечал их традициям, для них более адекватен. Ведь восточные общества, они общинные, коллективистские. В отличие от индивидуалистического Запада, Восток коллективистский. Там все решается консенсусом, там семейные ценности имеют огромное значение. Это патриархальное, патерналистское общество, которое, как нам казалось, подходит под все эти марксистские установки. Вместо того, чтобы развивать все на основе частной инициативы, индивидуальных успехов, как на Западе, здесь, скорее, имело смысл опираться на коллективизм. Вот, например, Мао Цзэдун говорил: «Надо жить массами». Но, конечно, минус коллективизация, минус сталинизм. Вот так. Так что тогда, в начале 60-х годов, мы искренне писали свои записки, документы, книги, коллективные монографии. А что касается отношения к Западу, то тут могло быть по-разному. Мы занимались Востоком, и это было наше большое преимущество. Потому что Маркс, Энгельс и Ленин не так уж много оставили цитат по этому поводу. Всего несколько ключевых. Сталин – тем более. А представьте себе людей из нашего института, которые занимались Западом. Помню, когда я пришел в институт, у нас был «Отдел рабочего класса и рабочего движения», а внутри него был «Сектор относительного обнищания рабочего класса» и «Сектор абсолютного обнищания рабочего класса». Этому сектору нужно было доказывать, что люди нищали абсолютно, то есть все больше и больше. И как они еще живы, – непонятно. – Да, это непросто. Особенно если представить, сколько лет прошло со времен Маркса. – Да, а они продолжали нищать. Иначе нельзя было, раз теория такая есть. – Господи, как же люди работали?! – У меня был один товарищ, который занимался Западной Европой, в частности, положением рабочего класса в Германии. Потом уже, после конца советской власти, он мне сказал: – Я стал просматривать свои книги и статьи, и почти все выбросил в мусорный ящик. Вот итог моей жизни. – Но он же понимал, что он пишет? – Он прекрасно понимал. – А зачем он это писал? – Как зачем?! А что он мог еще написать? Он мог вообще уйти отсюда, уйти к черту из науки. Но ведь это уже засасывает. – Понятно. Потому что здесь неплохо кормят. – Он сначала получил кандидатскую степень, уже ездил туда-сюда, его посылали в разные страны. Нет, это уже не так легко было оставить. А мы, которые занимались Востоком, к счастью, были от этого избавлены. У нас был простор. Знаете, в этой связи я всегда вспоминаю наших историков античности. Однажды Сталин ляпнул такую глупость: «Римская империя пала в результате революции рабов». И вы представляете, известные люди, ученые, академики, которые писали учебники, книги по истории Древнего Рима, они должны были историю Рима преподносить так, чтобы было соответствие с этими сталинскими словами: «Римская империя пала в результате революции рабов». И хотя все знали, что там еще было много чего другого – готы, вандалы и прочее, – а вот поделать с этим ничего не могли. Короче говоря, по Востоку у нас был гораздо больший простор для самодеятельности. Мы не были до такой степени скованы вот этими жуткими цитатами. А те люди, которые занимались Западом, они шли по узкому пространству, сквозь частокол цитат справа и слева, и шагнуть за него было невозможно. Так что этим людям было гораздо хуже, чем нам. Нам было гораздо легче. Например, когда я написал докторскую диссертацию на тему «Роль армии в политике стран Азии и Африки» – я ее защитил в 1967-м году, – у меня там почти никаких цитат не было. У меня была одна какая-то цитата Маркса во введении и только одна цитата Ленина в заключении. – Это был уже 67-й год. Оттепель закончилась, и, наверное, цензура тогда опять стала очень жесткой? – По нашей тематике – нет. Я в своей диссертации писал абсолютно то, что хотел. Я, конечно, переварил массу литературы, журналов на разных языках. Потому что в своей диссертации я писал и про Азию, и про Африку, и про Латинскую Америку. У меня там было и про бразильские перевороты, и про аргентинские, про Индонезию и так далее. К тому времени я мог свободно читать на шести или семи языках. У меня была масса материала, и я писал именно то, что хотел. А вот когда я на этой основе издавал книгу, спустя всего два года, то в Главлите это уже натолкнулось на серьезные препятствия. Книгу собиралось выпускать издательство «Восточная литература» при Институте востоковедения. Его директором тогда был Дрейер, с которым мы были в очень хороших отношениях, мы с ним были друзьями. Я сдал ему рукопись, редактор ее отредактировал, и почти все было готово. Но ведь каждое печатное произведение нужно было отправлять в Главлит. Каждое! Даже маленькую заметку на бытовую тему в «Вечерней Москве» не могли пропустить без того, чтобы Главлит не поставил штамп. Ну, а книгу – тем более. И вот Дрейер мне звонит однажды и говорит: – Слушай, не пойму, что происходит. Твоя книга лежит уже четыре месяца, но до сих пор на нее нет никакого отзыва. Я говорю: – Ну, что я могу сделать. Я не имею доступа туда. И редактор не имеет. Знаешь что, наберись смелости и сам пойди туда. И он пошел. Он разговаривал с цензором, с женщиной, которой моя книга попалась. Потом он мне об этом сам рассказывал: – Я ее спрашиваю: «А в чем дело, что такое с книгой Мирского? Она у вас уже несколько месяцев лежит. Может быть, у вас есть какие-то замечания?» Женщина открывает книгу, а она вся исчеркана красным карандашом. Ничего такого особенного он не успел заметить, но запомнил одно место: «Такого-то числа, такого-то года президент Ганы Кваме Нкрума поехал в заграничную командировку, и в его отсутствие группа офицеров совершила переворот и свергла его». Вот это почему-то было подчеркнуто. Ну, и масса других вещей, которых она ему, конечно, не показала. Она только сказала: – Вы знаете, если бы это зависело от меня, я бы вообще не пропустила книгу Мирского. И все – больше никаких объяснений. И он ушел. Потом он мне позвонил, пригласил и рассказал про эти слова. И вот тогда я обратился к Брутенцу. Он тогда еще не был заместителем заведующего международным отделом ЦК, он был руководителем группы консультантов международного отдела ЦК. Мы с ним были в очень хороших отношениях: он меня ценил, поскольку мы много с ним вместе писали всяких бумаг. И он, когда я ему все это рассказал, позвонил в Главлит. Конечно, не этой женщине-цензору, а ее начальству, и сказал: – У вас лежит книга Мирского, я берусь сам ее просмотреть. Я сделаю замечания, которые Мирский, конечно, учтет, так что можете ваших товарищей от этого освободить. – Как Николай I Пушкину: «Я сам буду твоим цензором». – И все. Понимаете – все! Вот ведь как бывает. Если бы не Брутенц, лежала бы эта книга там, и лежала. Причем эта женщина не могла сформулировать, что же там ей не нравится, но она чувствовала, что в этой книге дух не тот. Дух не тот, понимаете?! Это с советских времен идет: у людей вырабатывается классовое чутье. – Чутье в буквальном смысле этого слова. – Это классовое чутье доходит до идиотских вещей. Вот один типичный пример. В 30-х годах, во время этих кампаний, человека где-то на партийном собрании заклевали за то, что он потерял бдительность и не доложил, что его коллега, с которым он вместе работал, оказался троцкистом, а он не распознал этого. И тут на него накинулись все. И чего только на него не навешали. Ведь тогда каждый должен был выступить. Каждый! Его довели до того, что он сказал: – Ладно, товарищи, я понимаю. Я – не наш человек. Это великие слова: «я – не наш человек». А вот эти люди, от которых зависела наша судьба, они прекрасно чувствовали, кто «наш человек», а кто «не наш». Ну, вот, например, почему я был «не наш человек»? Мои родители вообще никогда о политике не говорили. Когда шли эти процессы, в школе нам учителя говорили: «Откройте учебники истории на странице 128-й, и замажьте чернилами портрет». Причем они не говорили, чей портрет. – Уже нельзя было называть эти имена? – Нельзя было даже произносить эти имена, потому что это были «враги народа». А родители, они ничего даже и не говорили, они понимали, что если мальчишка проболтается, – конец. Так что от родителей мне в этом смысле ничего не досталось. Мой отец умер перед войной, в 40-м году, а мать долго жила – она умерла в 1989-м. Только потом я что-то узнал от нее. Конечно, она никогда не любила советскую власть, но старалась об этом не говорить. Дело в том, что на меня первоначально повлияло. Когда началась война, я сразу по некоторым признакам почувствовал, что что-то не совсем так. Я купил себе географическую карту, где отмечал отступление нашей армии. Я тогда был грузчиком, а потом поступил санитаром в эвакогоспиталь у Бауманского института, на Разгуляе. И я разговаривал с ранеными, которые прибывали с фронта, из-под Ржева. Тогда были жуткие бои под Ржевом – это была мясорубка. – И очень долго шли эти бои. – Да. Но тогда это было самое начало. Изо всех раненых не было ни одного, кто пробыл бы на фронте больше пяти дней. – Ни одного?! – Ни одного! А вы знаете, какая средняя продолжительность жизни рядового под Сталинградом? Средняя продолжительность пребывания на передовой рядового бойца Красной Армии во время Сталинградской битвы – семь часов. Так вот, я разговаривал со всеми этими ребятами, которые всего на несколько лет старше меня, и я спрашивал их: – Когда вы бежите с винтовками в атаку, что вы кричите? «За Родину, за Сталина»? А они мне: – Да ты что, с ума сошел?!! Это кричит только политрук или командир, который нас под зад сапогом выгоняет из окопа под огонь. Вот он кричит, потому что ему положено. Сам-то он сидит в окопе и кричит: «Мать вашу так, за Родину, за Сталина!» Ни один из нас так не кричит. Я спрашиваю: – А что вы кричали? – Кричали «ура!», кричали матом. А потом на поле боя слышно было только: «Мама-а-а!» Это кричали те, кого ранили. И все. Ну, а потом, когда я поступил в теплосеть Мосэнерго, я был поражен, когда при мне сварщик крутым матом выругал Сталина. При всех! – И никто на него не донес? – Никто. Все ненавидели Сталина. – Это была такая среда? – Да, это была определенная среда – это были бывшие крестьяне, раскулаченные. Не кулаки, а раскулаченные крестьяне. Если бы это были кулаки, их бы в Сибирь заслали, а это были просто обычные крестьяне, которых довели до полного обнищания. Но им удалось бежать и пробраться в Москву. Здесь, не имея никакой квалификации, они поступили работать в теплосеть, потому что это была работа жутко грязная, тяжелая, под землей. Как они ненавидели советскую власть, вы даже представить себе не можете. Я думаю, если бы они оказались на фронте, ну, может быть, они и не перебежали бы к немцам, но они бы сдались в плен сразу же. Сразу же! В общем, когда я это услышал, у меня просто волосы дыбом встали. Я ведь был пионер, и воспитан я был школой в соответствующем духе. А потом, когда стали прибывать люди с фронта, они стали рассказывать, что там творилось, как людей без достаточной подготовки гнали под огонь на верную смерть. На верную, абсолютно! Тогда я узнал, какие там были потери. И потом, когда я уже учился в институте, со мной вместе учились фронтовики. Я единственный был в нашей группе самый младший, все остальные были фронтовики. Они рассказывали о жутком, совершенно бесчеловечном отношении к людям. О том, что офицеры больше всего боялись не немцев – они боялись генералов, которые их расстреляют, если они не выполнят приказ. Если нужно было взять какую-то высоту, и положить для этого целый батальон, – господи, тут даже разговору никакого не было. А тот брат моего товарища, который сидел в лагере и вернулся, он тоже многое мне рассказал. Вот он не боялся об этом рассказывать. Поэтому я и попал в черный список, поскольку я слушал. А ему и терять-то уже особенно нечего было. Очень может быть, что его потом опять посадили, но этого я не знаю. Да, еще был один важный момент. Я вам уже говорил, что у меня способность к языкам хорошая. И уже в конце войны, или даже после войны, я увидел газету польских патриотов, которая издавалась здесь, называлась она «Вольна Польска». Была такая Ванда Василевская, она принимала участие в ее создании. Короче говоря, я решил попробовать по-польски почитать. И вдруг я натыкаюсь на статью про Армию Крайову. Это подпольная армия, которая воевала сначала с немцами – помните знаменитое Варшавское восстание? – а потом ее уже истребляла власть коммунистическая. И там Армию Крайову называли, знаете как? – «Заплеванный карлик реакции». Потому что они дошли до такого кощунства, что у них есть лозунг: «Гитлер и Сталин – два облика одного зла». После этого я стал изучать польский язык. Но дело не только в языке. Тогда я уже купил приемничек коротковолновый – это была послевоенная латвийская «Спидола» – и стал слушать радио на английском языке. Я тогда уже хорошо знал английский язык. Вот так я постепенно узнавал все. Все это во мне накапливалось, накапливалось – и я все больше и больше понимал, что такое советская власть. И хотя я занимался совершенно другими вещами – писал я не о наших, а в основном об африканских или азиатских делах, – но все равно люди это чувствуют. maxresdefault – Георгий Ильич, я хочу задать вопрос, который занимает меня очень давно. Поскольку вы в этой среде находились, вы, наверное, понимаете психологию этих людей. Как можно двадцать лет работать в отделе абсолютного обнищания пролетариата, писать какие-то работы на эту тему, и знать, что ты все время врешь? – Вы читали книгу Оруэлла «1984»? – Да. – Там об этом все сказано. – Ну, это все-таки антиутопия. А как общаться с живыми людьми, которые так жили? – Да, они всю жизнь так жили. Вот мой товарищ, о котором я рассказывал, он моего поколения. Таких не так много было. А когда я поступил в институт, то там ученый совет состоял из старых людей. Этот институт был создан в 56-м году на базе Института экономики Академии наук. И там, в ученом совете и на всех таких должностях, были люди, которые всю жизнь занимались экономикой Запада. – И в основном, наверное, критикой. – Всю жизнь. Они не двадцать лет этим занимались, а пятьдесят. Потому что там были люди, которым исполнилось по семьдесят, и они пятьдесят лет занимались вот этим. Они писали то, что абсолютно противоречит действительности. И они это знали. – А как можно жить с этим? – Советский человек мог с этим жить совершенно спокойно. – Но ведь это же цинизм запредельный. – Это были вполне милые, симпатичные люди, очень порядочные в личной жизни. Но они прекрасно понимали – особенно люди старшего поколения, которые пережили сталинский террор, – что либо ты будешь писать вот так, либо ты не будешь не только писать, но и загремишь куда-нибудь. Это же нужно вообще, к чертям собачьим, уходить из этой сферы жизни. Бежать, становится шофером, сапожником, грузчиком – кем угодно. – Следующие поколения так и поступали. – Некоторые люди так поступали, а некоторые – нет. А в целом – советский человек к этому был приучен. Потому что если с самого детства вы знаете, что вам врут в отношении вашей собственной страны и вашей собственной жизни, то что же удивительного в том, что потом, когда вы сами начинаете писать о других странах, вы пишете то, что противоречит действительности? Если человек с детства воспитан на том, что все врут, почему он не может врать о том, как живут рабочие в Германии? И потом, почему вы из всего этого берете только одну линию? Вы спрашиваете, как с этим можно жить. А как можно было всю жизнь быть членом партии и платить взносы, голосовать на партийных собраниях за любые резолюции, зная, что все это – вранье, демагогия, сплошной обман? Все же это знали, но всю жизнь так жили. Я вам могу сказать, что человек не испытывал никаких угрызений по этому поводу. Ничего подобного! Нет-нет. Понимаете, таковы правила игры. Живя в этой системе, вы должны соблюдать правила игры. Вы прекрасно знали, что очень мало из тех, кто вас будут читать, этому поверят. Ну и наплевать! Вы работали, вы имели должность, постепенно повышался ваш оклад, кандидат становился доктором наук и так далее – таковы правила игры. И ничего другого больше не могло быть. Из человека можно сделать все, что угодно. Все, что угодно! И это еще было самое мягкое по сравнению с 30-ми годами, когда человека заставляли говорить: «Я – не наш человек». Когда его заставляли писать доносы на своих родственников, на своих сослуживцев, своих друзей, когда его заставляли доносить или отрекаться от своих родителей. По сравнению с этим статьи об обнищании рабочего класса в Германии – ерунда. Люди знали, какова эта система, и никакой двойственности они не ощущали. Они просто знали, что вот так они живут, в такой стране. Такая здесь система, ничего здесь не изменится. – Понятно. Такая коллективная безответственность. Каждый человек ни за что не отвечает. – Нет, отвечает. Он же ставил свою фамилию, он отвечал за это. Но другого-то ничего не было. Что можно еще было сделать? Вы поймите, что люди на 100% были уверены, что так есть и что так всегда будет. Всегда! Даже если бы за три года до краха советской власти мне или любому другому сказали, что пройдет три года – и не будет советской власти, то на этого человека все посмотрели бы, как на сумасшедшего. А если ты будешь ворчать или пытаться вырваться за какие-то флажки, тебя сначала будут поправлять, а потом скажут: «Здесь что-то не то. Что-то вы, товарищ, не совсем правильно понимаете». Тебя перестанут куда-то посылать, перестанут премию давать и прочее, и прочее. И люди все это понимали. Они понимали, что надо жить свою жизнь. – Но ведь не все с этим смирялись? – Почти все. Они все с этим смирялись, и не было какой-то внутренней неразберихи, катастрофы, замешательства, фрустрации. Человек вполне мог жить в ладу с собой: «Ну, да – вот такая жизнь. А работал бы я в райкоме партии? – Что бы тогда было?» Понимаете, прогибались те, которые здесь, внутри, стучали на своих товарищей, плели разные интриги, или первыми выскакивали на партсобраниях. Вот эти прогибались. А те, которые писали о положении рабочих на Западе, они не прогибались – они делали свое дело, хотя прекрасно понимали, что никто в это не верит. Но они никакой подлости не совершали. Они спокойно жили, уверяю вас. – Георгий Ильич, ваш институт работал честно, исправно выполнял все задания, тем не менее, у него начались некоторые неприятности. А с чем это было связано? Хотя это можно было бы сказать и о других институтах. – Нет-нет, у нас уникальная была ситуация. Она не была связана ни с какими общими закономерностями. Просто-напросто было два таких молодых человека. Один из них работал в моем отделе – я тогда был заведующим отделом Экономики и политики развивающихся стран. Его звали Андрей Фадин – это был очень способный молодой человек, латиноамериканист. Он беседовал с секретарем ЦК Компартии Сальвадора на квартире еще одной нашей сотрудницы, которая тоже занималась Латинской Америкой. И он ему задал вопрос: – А вот вы уверены в том, что если вы придете к власти, вы не установите у себя в Сальвадоре сталинский режим с террором и так далее? А на улице было прослушивающее устройство – оно находилось в машине – и все это было записано. KMO_077850_00091_1_t218_104501 – А почему там находилось прослушивающее устройство? За секретарем ЦК компартии следили? – Ну конечно, за ним следили. Если он поехал на частную квартиру с кем-то разговаривать, конечно, надо было знать, о чем он будет разговаривать. Это же большой человек – секретарь ЦК. Конечно же, надо было отследить, с кем он разговаривает. |
постоянный участник | |
Сообщение: 9278 Зарегистрирован: 01.02.13 |
– Это было огромное пятно на институте. – Это было такое пятно, это было что-то невероятное. Тогда Иноземцев был директором у нас. Он меня сразу вызывает к себе, расспрашивает, как и что. Из этого устроили целое дело: «потеряна бдительность», «как такой человек, как Фадин, мог работать в нашем институте» и прочее. Я говорю: – У нас же есть презумпция невиновности. Мы же не знаем, в чем его обвиняют. Это только кто-то говорит, что они там какой-то журнал издавали. А про то, что разговор прослушивали, мы вообще только потом узнали. Я говорил, что здесь надо подождать. Но нет. Раз забрали, значит, у них политическое дело, значит, это какие-то диссиденты. Зря у нас не сажают и прочее. Я говорил: – Но их же не посадили. На что слышал в ответ: – Все равно. Нужно принимать какие-то меры. Надо отмежеваться. А это означает партсобрание в отделе, партсобрание в институте… – Понятно, перепугалось начальство. – Что вы? Иноземцев не просто перепугался. Он… умер. Помню, он меня вызывает и говорит, кого нужно убрать из отдела, а то он может чего-то ляпнуть где-то. Я говорю: – Николай Николаевич, ты как-то все слишком преувеличиваешь. – Какое там преувеличиваешь?! Вчера мне звонил Гришин. Сам Гришин мне звонил и сказал: «Николай Николаевич, вы же понимаете, как мне это тяжело. Ведь это произошло в моей московской партийной организации». Понимаете, Гришин жалуется Иноземцеву, что тот как бы его подвел. Институт находится в Москве, а Гришин отвечает за Москву перед ЦК. В его московской организации вот такие отщепенцы оказались. Иноземцев мне все это рассказывает: – Ты хоть понимаешь, что произошло?! А позавчера ко мне приезжал генерал (ну, ясно, что из КГБ), и он тоже со мной разговаривал. То есть они его очень сильно напугали. Я вижу такое дело, и говорю ему: – Знаешь что, Николай, я думаю, что тебе будет легче, если я сам подам заявление об уходе. И вот он так на меня смотрит, и я увидел облегчение в его глазах. Я ему говорю: – Дай мне лист бумаги. Он мне дает этот лист, и я на нем сразу же пишу: «по собственному желанию» и так далее. Это было летом 1982-го года. А осенью, когда я был в отпуске, я узнал, что он на даче упал и умер от инфаркта. Да, потому что хотели закрыть институт. Это дело так раскрутили, пошли разговоры о том, что раз в институте происходят такие вещи, то не пора ли его вообще закрыть, а коллектив слить с другими институтами? Но нашлись два человека, оба уже покойные, – Георгий Арбатов, бывший директор Института США, и Александр Бовин, которые имели доступ к Брежневу. Они ему лично писали. И они ему рассказали про это дело. Они ему написали, что так вот и так, Леонид Ильич, такой институт, так много пользы приносит, а вот говорят, что его хотят закрыть. Он позвонил Гришину и сказал: – Я слышал, что там с институтом какие-то неприятности. Оставь их в покое. И все. – После этого все успокоилось? – Да, все успокоилось. Но Иноземцев в это время уже умер. – Удивительно, ведь это был уже 1982-й год. И, тем не менее, такая реакция. – Видите ли, Иноземцев прекрасно понимал, что с работы его не снимут, из партии не исключат, звания академика не лишат, дачу не отнимут. Но он знал, что дальнейшего хода уже не будет. А думаете, он хотел оставаться директором института? Он же мечтал – и я не сомневаюсь в этом – дойти до секретаря ЦК или заведующего международным отделом ЦК. А тут-то он понял, что все, что на этом карьера кончается. Вот в чем дело. – И это стоило жизни? – Конечно. А как же! Советский человек – что же вы хотите? И он был далеко не из худших: фронтовик, всю войну прошел. Так же, как и Юра Арбатов, который воевал. – Войну он пережил, а это – нет. – Да, это так. И это был конец моей руководящей карьеры: я тогда был заведующим отделом. Я подал заявление, ушел, и должен был пойти работать в Институт научной информации. – ИНИОН? – Да. Я там на четверть ставки работал, писал для них какие-то вещи. Директором там был Виноградов. Я к нему пошел, и он сказал: – Да, конечно. Все в порядке. Но потом, уже после смерти Иноземцева – и до того, как Фадина и Кудюкина выпустили, – дело передали в райком. И моего коллегу и друга, Киву Львовича Майданика – он был научным руководителем этого Фадина, когда тот был аспирантом, меня как заведующего отделом, где работал Фадин, и еще одного – секретаря партбюро, нас всех вызвали в райком. Ну, понятно, персональное дело. Майданика исключили из партии, а мне за потерю бдительности дали строгача с занесением. И тогда Виноградов перепугался, и он уже не взял меня на работу. Зачем ему брать человека, который получил строгача? И хотя он меня прекрасно знал и ценил, но он был директором, и у него были свои соображения. Вот так было дело. Короче говоря, я остался в нашем же институте главным научным сотрудником. А через несколько лет меня уже пригласили в Америку. Меня же вообще не выпускали все эти годы. grigory_mirsky-qpr – То есть вам хватило одного пятна для того, чтобы вас не выпускали за границу? – Понимаете, дело в том, что достаточно одно только пятно посадить, и оно уже расползается, расползается и расползается. Ведь как это происходит, если ты уже на крючке, если на тебя уже заведено дело? Допустим, у них есть какой-то осведомитель, стукач. Во время очередной встречи товарищ полковник ему говорит: – Знаете, ведь вы же учились вместе с Мирским. Иногда вы встречаетесь с ним в каких-то компаниях. Вы случайно не слышали, то ли он там какие-то анекдоты рассказывает антисоветские, то ли еще что-то? Стукач отвечает: – Нет, никогда не слышал. – Ну, хорошо, – говорит полковник. Через месяц этот человек опять приходит к тому же полковнику: – Кстати, тут опять были сигналы насчет этого Мирского, чего-то он там сболтнул. Вы ничего не слышали? – Да нет, – говорит осведомитель. Полковник: – Странно, вот нам идут сигналы, вы с ним общаетесь и ничего не знаете. И когда этого стукача в третий раз спрашивают, он, понимая, что иначе сам попадает под подозрение, вспоминает: – Знаете, тут мы были в одной компании на дне рождения, и Мирский сказал одну какую-то такую сомнительную вещь. И все! Это записывается, и досье постепенно разбухает, разбухает и разбухает. – То есть можно вообще ничего не говорить, а дело все равно будет. – Да. Вот Арзуманян – наш первый директор, он очень ко мне хорошо относился. Он каждый раз мне подписывал блестящие характеристики, но выездной отдел рубил меня каждый раз. Ему это надоело, и он пошел к заместителю заведующего международным отделом – был там такой Беликов. Арзуманян попросил его объяснить, в чем дело с Мирским: он один из лучших сотрудников, а его никуда не пускают. Тот попросил его придти через неделю. Через неделю он к нему приходит. Перед ним лежит целый такой том, который он затребовал с Лубянки. – Ваше досье? – Да. Он его листает, листает, а потом говорит: – Ну что, Анушаван Агафонович, здесь ничего такого серьезного нет. Никаких связей с иностранцами, никаких связей с диссидентами нет, но, тем не менее, с товарищем придется поработать. Арзуманян пришел домой, вызвал меня на следующий день, и все это мне рассказал. Это с его слов я рассказываю. У себя в кабинете, тет-а-тет, он мне все это рассказал. Через два месяца он умер. А Иноземцев этой проблемой активно уже не занимался, потому что он все понимал. У меня же был с ним разговор. Он говорил: – Ты знаешь, на тебе уже столько всего… – Это же одни только разговоры, – отвечаю я. – Все равно. Это только один Юрий Владимирович [Андропов] может дать такую команду. Я говорю: – Но ты же к нему вхож. А он мне отвечает: – Ну, милый мой, это все не так просто. Все это кончилось, когда уже пришел Горбачев, и началась Перестройка. Меня стали выпускать. Первая поездка была в Аргентину, на конференцию. А потом меня пригласили в Соединенные Штаты. Сначала я получил грант в Институте мира в Вашингтоне, где несколько месяцев проработал. За это время меня там узнали, и было много предложений. Я выбрал преподавательскую работу в American University в Вашингтоне. Естественно, там я преподавал Россию, а не Ближний Восток. Вспомните, какие в это время были события! Это же были как раз 91-й-92-й годы. – Интересно было? – Что вы?! Интерес – это не то слово. Помню, однажды меня срочно пригласили в Нью-Йорк – это было 31-го декабря. Я летел из Вашингтона в Нью-Йорк под Новый Год. В 9 часов вечера я выступал по Public Television и рассказывал про Ельцина, который только что сменил Горбачева в Кремле. Вот об этом я рассказывал, и вся интеллигенция это слушала. Я вернулся в Вашингтон через два дня после Нового Года, и все меня встречали со словами: «О, media star!» Звезда СМИ и так далее. – И вы ей продолжаете быть здесь. – И потом я работал в American University, а потом – три года подряд в Принстоне. Мне там все говорили, что это рекорд. – Но это уже другая история. Георгий Ильич, давайте мы поговорим об этом в следующий раз. – Ну, хорошо. – Спасибо вам огромное. – Пожалуйста. |
постоянный участник | |
Сообщение: 9279 Зарегистрирован: 01.02.13 |
– Не давало? – Абсолютно ничего! Значит, нужно было все это обосновать. И мы говорили, что есть такие-то и такие слои, с которыми нужно было установить союз. Они не пролетарские революционеры, не марксистские, но они национальные революционеры. Их интересы объективно противоречат интересам империализма, и это наши объективные союзники. А потом, когда они избавятся от империалистической зависимости, сама жизнь подтолкнет их к пониманию того, что необходима следующая революция – революция демократическая. И опять же, еще не пролетарская, не социалистическая революция, а народно-демократическая. Как видите, здесь четко разделялись национально-освободительная и народно-демократическая революции. А уже потом жизнь подведет их к строительству такого общества, которое перейдет к социализму. И это вовсе не было начетничеством. Мы как раз очень много новых вещей писали. – А если бы вас попросили все объяснить наоборот: что с ними нельзя связываться, что ничего из этого не получится, вы бы готовили противоположный материал? – Конечно. А как же еще? Мы же работали в институте, нам же поручали задания. Мы были членами партии. Я пришел в этот институт в 1957-м году. Я поступил туда младшим научным сотрудником, а через три года я уже был заведующим сектором, который назывался «Сектор проблем национально-освободительных революций». Вот такой у меня был сектор. – Георгий Ильич, мы эти концепции изучали в институте во второй половине 70-х годов. Теперь я вижу автора. – Да, я в этих концепциях участвовал. Там было несколько человек. Мы работали под командованием Ульяновского, который был заместителем заведующего международным отделом, и еще больше – Брутенца. Ульяновский давно умер, а Брутенц жив – это очень приличный человек, очень порядочный. Он был заместителем руководителя международного отдела ЦК. Теперь он уже на пенсии. – А вы верили, что эти страны при правильной политике действительно могут стать потенциальными союзниками Советского Союза? – Да, безусловно. Они были заинтересованы в этом. А как же! Они от нас получали оружие. Они от нас получали огромную экономическую помощь – им сам бог велел. Кто еще даст что-нибудь Насеру или какому-нибудь Бен Белле? – То есть мы их фактически покупали? – Ну, можно и так сказать. Но они сами были так настроены. Они действительно не любили Запад, они не любили Америку, они были националистами. Некоторые из них были исламистами, такими умеренными. Они считали, что им с нами по пути. И потом, им нравился наш государственный строй. – Это правда? – Конечно. Это для них был такой образец. Однопартийная, мощная, монолитная система: одна идея, беспрекословное подчинение руководству, весь народ сплочен. – В едином порыве. – Да. Ну, что еще нужно было?! Мы для них были образцом. Поэтому, конечно, мы верили, что они пойдут по нашему пути. Другое дело, они думали, что, может быть, им удастся избежать многих вещей, которые у нас были. Ну, допустим, избежать колхозов, коллективизации, избежать сталинского террора. То есть получалось так, что я и мои коллеги, разрабатывая эти концепции, надеялись, что там будет социализм, но лучше, чем у нас. Что он будет более здоровый, более гуманный, чистый. – То есть с человеческим лицом? – Более или менее. mirsky – В принципе вы верили, что это могло быть? – Да, мы верили, что этот путь прогрессивный. Мы верили в то, что альтернативный путь, то есть капиталистический, для них не подходит. Ну, хотя бы потому, что он уже был испробован. Ведь когда ушли колонизаторы, они оставили свои модели развития, они оставили вот эти парламентские системы. И они сразу превратились в карикатуру на демократию, потому что выскакивала наверх какая-то этническая группа и всех остальных подминала. Коррупция жуткая, трибализм – ничего хорошего из этого не получалось. Ничего! Поэтому мы понимали, что в этих отсталых обществах нет почвы для западной демократии. Другое дело, как мы относились к Америке или к западной демократии. – А как вы относились? – В основном положительно. Во всяком случае, такие, как я. Я всегда, с самого начала, положительно относился. Но это мое личное отношение. Я ведь сейчас не про это говорю. – Понятно. Личное – это одно, а на работе – другое. – Нет, не то я имею в виду. Я хочу сказать, что независимо от нашего отношения к демократии в Англии, во Франции или в Америке, мы понимали, что в Египте, в тропической Африке и так далее для этого нет необходимых условий. Там это выродится в безобразную карикатуру на демократию. Под видом парламентаризма там придут к власти какие-нибудь клики, которые остальных будут угнетать в интересах своего племени. – То есть будет еще хуже. – Да, еще хуже. Поэтому мы искренне думали, что капиталистический путь им не подходит. А вот коллективистский путь, который отвечал их традициям, для них более адекватен. Ведь восточные общества, они общинные, коллективистские. В отличие от индивидуалистического Запада, Восток коллективистский. Там все решается консенсусом, там семейные ценности имеют огромное значение. Это патриархальное, патерналистское общество, которое, как нам казалось, подходит под все эти марксистские установки. Вместо того, чтобы развивать все на основе частной инициативы, индивидуальных успехов, как на Западе, здесь, скорее, имело смысл опираться на коллективизм. Вот, например, Мао Цзэдун говорил: «Надо жить массами». Но, конечно, минус коллективизация, минус сталинизм. Вот так. Так что тогда, в начале 60-х годов, мы искренне писали свои записки, документы, книги, коллективные монографии. А что касается отношения к Западу, то тут могло быть по-разному. Мы занимались Востоком, и это было наше большое преимущество. Потому что Маркс, Энгельс и Ленин не так уж много оставили цитат по этому поводу. Всего несколько ключевых. Сталин – тем более. А представьте себе людей из нашего института, которые занимались Западом. Помню, когда я пришел в институт, у нас был «Отдел рабочего класса и рабочего движения», а внутри него был «Сектор относительного обнищания рабочего класса» и «Сектор абсолютного обнищания рабочего класса». Этому сектору нужно было доказывать, что люди нищали абсолютно, то есть все больше и больше. И как они еще живы, – непонятно. – Да, это непросто. Особенно если представить, сколько лет прошло со времен Маркса. – Да, а они продолжали нищать. Иначе нельзя было, раз теория такая есть. – Господи, как же люди работали?! – У меня был один товарищ, который занимался Западной Европой, в частности, положением рабочего класса в Германии. Потом уже, после конца советской власти, он мне сказал: – Я стал просматривать свои книги и статьи, и почти все выбросил в мусорный ящик. Вот итог моей жизни. – Но он же понимал, что он пишет? – Он прекрасно понимал. – А зачем он это писал? – Как зачем?! А что он мог еще написать? Он мог вообще уйти отсюда, уйти к черту из науки. Но ведь это уже засасывает. – Понятно. Потому что здесь неплохо кормят. – Он сначала получил кандидатскую степень, уже ездил туда-сюда, его посылали в разные страны. Нет, это уже не так легко было оставить. А мы, которые занимались Востоком, к счастью, были от этого избавлены. У нас был простор. Знаете, в этой связи я всегда вспоминаю наших историков античности. Однажды Сталин ляпнул такую глупость: «Римская империя пала в результате революции рабов». И вы представляете, известные люди, ученые, академики, которые писали учебники, книги по истории Древнего Рима, они должны были историю Рима преподносить так, чтобы было соответствие с этими сталинскими словами: «Римская империя пала в результате революции рабов». И хотя все знали, что там еще было много чего другого – готы, вандалы и прочее, – а вот поделать с этим ничего не могли. Короче говоря, по Востоку у нас был гораздо больший простор для самодеятельности. Мы не были до такой степени скованы вот этими жуткими цитатами. А те люди, которые занимались Западом, они шли по узкому пространству, сквозь частокол цитат справа и слева, и шагнуть за него было невозможно. Так что этим людям было гораздо хуже, чем нам. Нам было гораздо легче. Например, когда я написал докторскую диссертацию на тему «Роль армии в политике стран Азии и Африки» – я ее защитил в 1967-м году, – у меня там почти никаких цитат не было. У меня была одна какая-то цитата Маркса во введении и только одна цитата Ленина в заключении. – Это был уже 67-й год. Оттепель закончилась, и, наверное, цензура тогда опять стала очень жесткой? – По нашей тематике – нет. Я в своей диссертации писал абсолютно то, что хотел. Я, конечно, переварил массу литературы, журналов на разных языках. Потому что в своей диссертации я писал и про Азию, и про Африку, и про Латинскую Америку. У меня там было и про бразильские перевороты, и про аргентинские, про Индонезию и так далее. К тому времени я мог свободно читать на шести или семи языках. У меня была масса материала, и я писал именно то, что хотел. А вот когда я на этой основе издавал книгу, спустя всего два года, то в Главлите это уже натолкнулось на серьезные препятствия. Книгу собиралось выпускать издательство «Восточная литература» при Институте востоковедения. Его директором тогда был Дрейер, с которым мы были в очень хороших отношениях, мы с ним были друзьями. Я сдал ему рукопись, редактор ее отредактировал, и почти все было готово. Но ведь каждое печатное произведение нужно было отправлять в Главлит. Каждое! Даже маленькую заметку на бытовую тему в «Вечерней Москве» не могли пропустить без того, чтобы Главлит не поставил штамп. Ну, а книгу – тем более. И вот Дрейер мне звонит однажды и говорит: – Слушай, не пойму, что происходит. Твоя книга лежит уже четыре месяца, но до сих пор на нее нет никакого отзыва. Я говорю: – Ну, что я могу сделать. Я не имею доступа туда. И редактор не имеет. Знаешь что, наберись смелости и сам пойди туда. И он пошел. Он разговаривал с цензором, с женщиной, которой моя книга попалась. Потом он мне об этом сам рассказывал: – Я ее спрашиваю: «А в чем дело, что такое с книгой Мирского? Она у вас уже несколько месяцев лежит. Может быть, у вас есть какие-то замечания?» Женщина открывает книгу, а она вся исчеркана красным карандашом. Ничего такого особенного он не успел заметить, но запомнил одно место: «Такого-то числа, такого-то года президент Ганы Кваме Нкрума поехал в заграничную командировку, и в его отсутствие группа офицеров совершила переворот и свергла его». Вот это почему-то было подчеркнуто. Ну, и масса других вещей, которых она ему, конечно, не показала. Она только сказала: – Вы знаете, если бы это зависело от меня, я бы вообще не пропустила книгу Мирского. И все – больше никаких объяснений. И он ушел. Потом он мне позвонил, пригласил и рассказал про эти слова. И вот тогда я обратился к Брутенцу. Он тогда еще не был заместителем заведующего международным отделом ЦК, он был руководителем группы консультантов международного отдела ЦК. Мы с ним были в очень хороших отношениях: он меня ценил, поскольку мы много с ним вместе писали всяких бумаг. И он, когда я ему все это рассказал, позвонил в Главлит. Конечно, не этой женщине-цензору, а ее начальству, и сказал: – У вас лежит книга Мирского, я берусь сам ее просмотреть. Я сделаю замечания, которые Мирский, конечно, учтет, так что можете ваших товарищей от этого освободить. – Как Николай I Пушкину: «Я сам буду твоим цензором». – И все. Понимаете – все! Вот ведь как бывает. Если бы не Брутенц, лежала бы эта книга там, и лежала. Причем эта женщина не могла сформулировать, что же там ей не нравится, но она чувствовала, что в этой книге дух не тот. Дух не тот, понимаете?! Это с советских времен идет: у людей вырабатывается классовое чутье. – Чутье в буквальном смысле этого слова. – Это классовое чутье доходит до идиотских вещей. Вот один типичный пример. В 30-х годах, во время этих кампаний, человека где-то на партийном собрании заклевали за то, что он потерял бдительность и не доложил, что его коллега, с которым он вместе работал, оказался троцкистом, а он не распознал этого. И тут на него накинулись все. И чего только на него не навешали. Ведь тогда каждый должен был выступить. Каждый! Его довели до того, что он сказал: – Ладно, товарищи, я понимаю. Я – не наш человек. Это великие слова: «я – не наш человек». А вот эти люди, от которых зависела наша судьба, они прекрасно чувствовали, кто «наш человек», а кто «не наш». Ну, вот, например, почему я был «не наш человек»? Мои родители вообще никогда о политике не говорили. Когда шли эти процессы, в школе нам учителя говорили: «Откройте учебники истории на странице 128-й, и замажьте чернилами портрет». Причем они не говорили, чей портрет. – Уже нельзя было называть эти имена? – Нельзя было даже произносить эти имена, потому что это были «враги народа». А родители, они ничего даже и не говорили, они понимали, что если мальчишка проболтается, – конец. Так что от родителей мне в этом смысле ничего не досталось. Мой отец умер перед войной, в 40-м году, а мать долго жила – она умерла в 1989-м. Только потом я что-то узнал от нее. Конечно, она никогда не любила советскую власть, но старалась об этом не говорить. Дело в том, что на меня первоначально повлияло. Когда началась война, я сразу по некоторым признакам почувствовал, что что-то не совсем так. Я купил себе географическую карту, где отмечал отступление нашей армии. Я тогда был грузчиком, а потом поступил санитаром в эвакогоспиталь у Бауманского института, на Разгуляе. И я разговаривал с ранеными, которые прибывали с фронта, из-под Ржева. Тогда были жуткие бои под Ржевом – это была мясорубка. – И очень долго шли эти бои. – Да. Но тогда это было самое начало. Изо всех раненых не было ни одного, кто пробыл бы на фронте больше пяти дней. – Ни одного?! – Ни одного! А вы знаете, какая средняя продолжительность жизни рядового под Сталинградом? Средняя продолжительность пребывания на передовой рядового бойца Красной Армии во время Сталинградской битвы – семь часов. Так вот, я разговаривал со всеми этими ребятами, которые всего на несколько лет старше меня, и я спрашивал их: – Когда вы бежите с винтовками в атаку, что вы кричите? «За Родину, за Сталина»? А они мне: – Да ты что, с ума сошел?!! Это кричит только политрук или командир, который нас под зад сапогом выгоняет из окопа под огонь. Вот он кричит, потому что ему положено. Сам-то он сидит в окопе и кричит: «Мать вашу так, за Родину, за Сталина!» Ни один из нас так не кричит. Я спрашиваю: – А что вы кричали? – Кричали «ура!», кричали матом. А потом на поле боя слышно было только: «Мама-а-а!» Это кричали те, кого ранили. И все. Ну, а потом, когда я поступил в теплосеть Мосэнерго, я был поражен, когда при мне сварщик крутым матом выругал Сталина. При всех! – И никто на него не донес? – Никто. Все ненавидели Сталина. – Это была такая среда? – Да, это была определенная среда – это были бывшие крестьяне, раскулаченные. Не кулаки, а раскулаченные крестьяне. Если бы это были кулаки, их бы в Сибирь заслали, а это были просто обычные крестьяне, которых довели до полного обнищания. Но им удалось бежать и пробраться в Москву. Здесь, не имея никакой квалификации, они поступили работать в теплосеть, потому что это была работа жутко грязная, тяжелая, под землей. Как они ненавидели советскую власть, вы даже представить себе не можете. Я думаю, если бы они оказались на фронте, ну, может быть, они и не перебежали бы к немцам, но они бы сдались в плен сразу же. Сразу же! В общем, когда я это услышал, у меня просто волосы дыбом встали. Я ведь был пионер, и воспитан я был школой в соответствующем духе. А потом, когда стали прибывать люди с фронта, они стали рассказывать, что там творилось, как людей без достаточной подготовки гнали под огонь на верную смерть. На верную, абсолютно! Тогда я узнал, какие там были потери. И потом, когда я уже учился в институте, со мной вместе учились фронтовики. Я единственный был в нашей группе самый младший, все остальные были фронтовики. Они рассказывали о жутком, совершенно бесчеловечном отношении к людям. О том, что офицеры больше всего боялись не немцев – они боялись генералов, которые их расстреляют, если они не выполнят приказ. Если нужно было взять какую-то высоту, и положить для этого целый батальон, – господи, тут даже разговору никакого не было. А тот брат моего товарища, который сидел в лагере и вернулся, он тоже многое мне рассказал. Вот он не боялся об этом рассказывать. Поэтому я и попал в черный список, поскольку я слушал. А ему и терять-то уже особенно нечего было. Очень может быть, что его потом опять посадили, но этого я не знаю. Да, еще был один важный момент. Я вам уже говорил, что у меня способность к языкам хорошая. И уже в конце войны, или даже после войны, я увидел газету польских патриотов, которая издавалась здесь, называлась она «Вольна Польска». Была такая Ванда Василевская, она принимала участие в ее создании. Короче говоря, я решил попробовать по-польски почитать. И вдруг я натыкаюсь на статью про Армию Крайову. Это подпольная армия, которая воевала сначала с немцами – помните знаменитое Варшавское восстание? – а потом ее уже истребляла власть коммунистическая. И там Армию Крайову называли, знаете как? – «Заплеванный карлик реакции». Потому что они дошли до такого кощунства, что у них есть лозунг: «Гитлер и Сталин – два облика одного зла». После этого я стал изучать польский язык. Но дело не только в языке. Тогда я уже купил приемничек коротковолновый – это была послевоенная латвийская «Спидола» – и стал слушать радио на английском языке. Я тогда уже хорошо знал английский язык. Вот так я постепенно узнавал все. Все это во мне накапливалось, накапливалось – и я все больше и больше понимал, что такое советская власть. И хотя я занимался совершенно другими вещами – писал я не о наших, а в основном об африканских или азиатских делах, – но все равно люди это чувствуют. maxresdefault – Георгий Ильич, я хочу задать вопрос, который занимает меня очень давно. Поскольку вы в этой среде находились, вы, наверное, понимаете психологию этих людей. Как можно двадцать лет работать в отделе абсолютного обнищания пролетариата, писать какие-то работы на эту тему, и знать, что ты все время врешь? – Вы читали книгу Оруэлла «1984»? – Да. – Там об этом все сказано. – Ну, это все-таки антиутопия. А как общаться с живыми людьми, которые так жили? – Да, они всю жизнь так жили. Вот мой товарищ, о котором я рассказывал, он моего поколения. Таких не так много было. А когда я поступил в институт, то там ученый совет состоял из старых людей. Этот институт был создан в 56-м году на базе Института экономики Академии наук. И там, в ученом совете и на всех таких должностях, были люди, которые всю жизнь занимались экономикой Запада. – И в основном, наверное, критикой. – Всю жизнь. Они не двадцать лет этим занимались, а пятьдесят. Потому что там были люди, которым исполнилось по семьдесят, и они пятьдесят лет занимались вот этим. Они писали то, что абсолютно противоречит действительности. И они это знали. – А как можно жить с этим? – Советский человек мог с этим жить совершенно спокойно. – Но ведь это же цинизм запредельный. – Это были вполне милые, симпатичные люди, очень порядочные в личной жизни. Но они прекрасно понимали – особенно люди старшего поколения, которые пережили сталинский террор, – что либо ты будешь писать вот так, либо ты не будешь не только писать, но и загремишь куда-нибудь. Это же нужно вообще, к чертям собачьим, уходить из этой сферы жизни. Бежать, становится шофером, сапожником, грузчиком – кем угодно. – Следующие поколения так и поступали. – Некоторые люди так поступали, а некоторые – нет. А в целом – советский человек к этому был приучен. Потому что если с самого детства вы знаете, что вам врут в отношении вашей собственной страны и вашей собственной жизни, то что же удивительного в том, что потом, когда вы сами начинаете писать о других странах, вы пишете то, что противоречит действительности? Если человек с детства воспитан на том, что все врут, почему он не может врать о том, как живут рабочие в Германии? И потом, почему вы из всего этого берете только одну линию? Вы спрашиваете, как с этим можно жить. А как можно было всю жизнь быть членом партии и платить взносы, голосовать на партийных собраниях за любые резолюции, зная, что все это – вранье, демагогия, сплошной обман? Все же это знали, но всю жизнь так жили. Я вам могу сказать, что человек не испытывал никаких угрызений по этому поводу. Ничего подобного! Нет-нет. Понимаете, таковы правила игры. Живя в этой системе, вы должны соблюдать правила игры. Вы прекрасно знали, что очень мало из тех, кто вас будут читать, этому поверят. Ну и наплевать! Вы работали, вы имели должность, постепенно повышался ваш оклад, кандидат становился доктором наук и так далее – таковы правила игры. И ничего другого больше не могло быть. Из человека можно сделать все, что угодно. Все, что угодно! И это еще было самое мягкое по сравнению с 30-ми годами, когда человека заставляли говорить: «Я – не наш человек». Когда его заставляли писать доносы на своих родственников, на своих сослуживцев, своих друзей, когда его заставляли доносить или отрекаться от своих родителей. По сравнению с этим статьи об обнищании рабочего класса в Германии – ерунда. Люди знали, какова эта система, и никакой двойственности они не ощущали. Они просто знали, что вот так они живут, в такой стране. Такая здесь система, ничего здесь не изменится. – Понятно. Такая коллективная безответственность. Каждый человек ни за что не отвечает. – Нет, отвечает. Он же ставил свою фамилию, он отвечал за это. Но другого-то ничего не было. Что можно еще было сделать? Вы поймите, что люди на 100% были уверены, что так есть и что так всегда будет. Всегда! Даже если бы за три года до краха советской власти мне или любому другому сказали, что пройдет три года – и не будет советской власти, то на этого человека все посмотрели бы, как на сумасшедшего. А если ты будешь ворчать или пытаться вырваться за какие-то флажки, тебя сначала будут поправлять, а потом скажут: «Здесь что-то не то. Что-то вы, товарищ, не совсем правильно понимаете». Тебя перестанут куда-то посылать, перестанут премию давать и прочее, и прочее. И люди все это понимали. Они понимали, что надо жить свою жизнь. – Но ведь не все с этим смирялись? – Почти все. Они все с этим смирялись, и не было какой-то внутренней неразберихи, катастрофы, замешательства, фрустрации. Человек вполне мог жить в ладу с собой: «Ну, да – вот такая жизнь. А работал бы я в райкоме партии? – Что бы тогда было?» Понимаете, прогибались те, которые здесь, внутри, стучали на своих товарищей, плели разные интриги, или первыми выскакивали на партсобраниях. Вот эти прогибались. А те, которые писали о положении рабочих на Западе, они не прогибались – они делали свое дело, хотя прекрасно понимали, что никто в это не верит. Но они никакой подлости не совершали. Они спокойно жили, уверяю вас. – Георгий Ильич, ваш институт работал честно, исправно выполнял все задания, тем не менее, у него начались некоторые неприятности. А с чем это было связано? Хотя это можно было бы сказать и о других институтах. – Нет-нет, у нас уникальная была ситуация. Она не была связана ни с какими общими закономерностями. Просто-напросто было два таких молодых человека. Один из них работал в моем отделе – я тогда был заведующим отделом Экономики и политики развивающихся стран. Его звали Андрей Фадин – это был очень способный молодой человек, латиноамериканист. Он беседовал с секретарем ЦК Компартии Сальвадора на квартире еще одной нашей сотрудницы, которая тоже занималась Латинской Америкой. И он ему задал вопрос: – А вот вы уверены в том, что если вы придете к власти, вы не установите у себя в Сальвадоре сталинский режим с террором и так далее? А на улице было прослушивающее устройство – оно находилось в машине – и все это было записано. KMO_077850_00091_1_t218_104501 – А почему там находилось прослушивающее устройство? За секретарем ЦК компартии следили? – Ну конечно, за ним следили. Если он поехал на частную квартиру с кем-то разговаривать, конечно, надо было знать, о чем он будет разговаривать. Это же большой человек – секретарь ЦК. Конечно же, надо было отследить, с кем он разговаривает. |
постоянный участник | |
Сообщение: 9691 Зарегистрирован: 01.02.13 |
https://www.facebook.com/FromCareerToFreedom/videos/729188517214780/ |
постоянный участник | |
Сообщение: 9754 Зарегистрирован: 01.02.13 |
moderator | |
Сообщение: 2597 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9889 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9895 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9922 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 9940 Зарегистрирован: 01.02.13 |
moderator | |
Сообщение: 2787 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10017 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10090 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10101 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10270 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Вот, кстати, пример новеллистической техники Искандера! Ведь там, в сущности, ничего не происходит, хотя для затравки придумана почти детективная интрига. Вспомните, как там Кязым вскрывает огромный нарыв на вымени коровы. Это не самая приятная операция, даже физиологически ничего в этом нет привлекательного, — но вот вам ответ на вечный вопрос: что хорошо читается? То, что с наслаждением пишется. Другого рецепта нет. Искандер — в этом смысле, пожалуй, рядом с ним можно поставить только Куприна, другого солнечного гения русской прозы, — обожал описывать людей за работой, профессионалов, мастеров, тех, кто умеет и любит делать дело. Бог у него — такой же мастер. Я помню очень хорошо, как осознал впервые масштаб Искандера. Он в семидесятые печатался довольно много, дома выписывали несколько толстых журналов, не жалея на них материнскую учительскую зарплату, — и мне время от времени попадались рассказы и повести Искандера, очень хорошие, но и только. Но вот однажды на даче — таким же летним днем, каким, по его воспоминаниям, был жаркий день его отрочества, миг первой мечты запечатлеть окружающую благодать, — я нашел старый «Новый мир» 1973 года, с окончанием «Сандро из Чегема». И прочел там вот этот фрагмент: «Солнце уже довольно сильно припекало, и от папоротниковых зарослей поднимался тот особый запах разогретого папоротника, грустный дух сотворенья земли, дух неуверенности и легкого раскаяния. В этот еще свежий зной, в этот тихий однообразный шелест папоротников словно так и видишь Творца, который, сотворив эту Землю с ее упрощенной растительностью и таким же упрощенным и потому, в конце концов, ошибочным, представлением о конечной судьбе ее будущих обитателей, так и видишь Творца, который пробирается по таким же папоротникам вон к тому зеленому холму, с которого он, надо полагать, надеется спланировать в мировое пространство. Но есть что-то странное в походке Творца, да и к холму этому он почему-то не прямо срезает, а как-то по касательной двигается: то ли к холму, то ли мимо проходит. А-а, доходит до нас, это он пытается обмануть назревающую за его спиной догадку о его бегстве, боится, что вот-вот за его спиной прорвется вопль оставленного мира, недоработанного замысла: — Как?! И это все?! — Да нет, я еще пока не ухожу, — как бы говорит на этот случай его походка, — я еще внесу немало усовершенствований... И вот он идет, улыбаясь рассеянной улыбкой неудачника, и крылья его вяло волочатся за его спиной. Кстати, рассеянная улыбка неудачника призвана именно рассеять у окружающих впечатление о его неудачах». Гениальная неудача творца, так оно и есть; и роман его тоже неправильный, и тоже гениальный, и как-то этот разогретый дух земли, так примиряющий со всеми ее неправильными пропорциями — «на тысячу подлецов один человек», — действительно иногда чувствуется, особенно в детстве. И тогда понимаешь, что от тебя тоже кое-что зависит, ты в этот акт творения вовлечен, и нельзя все время предъявлять претензии к Богу — надо иногда кое-что делать и самому. Но не в этой нехитрой мысли было дело, а в том, что вся глава «Тали — чудо Чегема» была одним из очень немногих примеров симфонической прозы в литературе ХХ столетия. Действительно он там в лирических отступлениях иногда прыгает выше своего обычного — очень высокого — уровня. Ты понимаешь, что этот художник действительно делает, что хочет, что в свои лучшие минуты он пленительно свободен. И дело свое он знает так же хорошо, как Кязым, но плюс к этому великолепному профессионализму — попробуйте оторваться от его неспешных рассказов и витиеватых размышлений! — он умеет иногда летать, и тогда мир для него оправдан. Редко испытываешь это чувство, еще реже умеешь передать его читателю, — но Искандер мог. Он ответил как-то на мой вопрос о причине южного происхождения большинства российских сатириков и юмористов: Гоголь, Чехов, Аверченко, Данелия, одесситы (из которых он особенно любил Бабеля), даже Зощенко, чьи корни связаны с Полтавщиной, — все родились на благословенном юге, как и он сам. Он ответил, что именно север, где никто никому не рад, и заставляет защищаться от всего насмешкой, и не желчной, а по возможности щедрой, радостной, с оттенком той радости, с какой встречают друг друга южане. И действительно — он ведь давно уже сказал, что юмор напоминает след человека, заглянувшего в пропасть и отползающего обратно. (Сью Таунсенд, британская писательница, чья щедрая ирония немного напоминает манеру Искандера, сказала: если б он, кроме этой фразы, вообще ничего не написал, то и тогда был бы крупным писателем.) Искандер всегда смотрел в пропасти. Немногие знают, какие приступы отчаяния и душевного помрачения он переживал. «Страх, как ртуть, копится в организме. Проходят грусть и радость, а страх остается и умножается», — сказал он мне в давнем интервью; и потому страха он себе не позволял. «Страх побеждается жестом». И столько таких красивых жестов было в его биографии, сколько прекрасных речевых жестов — в его прозе! Искандер работал красиво. Глядя на него, читатель хотел быть таким же — и предпринимал некие усилия в этом направлении, а можно ли требовать от литературы большего? Не надо было даже, чтобы он писал в последние годы: все знали, что он болен, что пишет в основном короткие стихи, что не может долго сидеть за столом (а рассказ, не переписанный два-три раза, он считал черновиком). Важно было, что он присутствовал, потому что одно его присутствие удерживало от низостей и внушало уверенность. Ничто дурное к нему не приставало, никакие несогласия с ним не колебали его авторитета: все знали, что Искандер не может хотеть плохого. Заблуждаться — может и обязан, как всякий гений; но вставать на сторону зла — никогда. Это он сказал, что самое многочисленное сословие, которого не учел никакой Маркс, — чернь, и принадлежность к нему не зависит от имущественного статуса, от образования и местожительства. Это те, кто сам ничего не умеет и другим мешает. Он этой черни противостоял одним своим существованием, и рядом с ним было спокойно. Книги-то остались, но в литературе, в жизни вообще — весьма важно еще и присутствие автора. Есть вещи непоправимые, зияния незаполнимые. Человека порождает эпоха, ее масштаб на нем сказывается. Где взять сегодня человека, хоть сколько-нибудь сравнимого с Искандером по масштабу пережитого, передуманного и понятого? На шестидесятилетии Окуджавы, на котором Искандер тоже был гостем, — Эйдельман сказал: — Раньше, Булат, думали так: пусть писатель живет как угодно, лишь бы писал… — А сейчас пусть пишет что угодно, лишь бы жил, — крикнул с места Окуджава. Если вдуматься, не такая уж это и шутка. |
постоянный участник | |
Сообщение: 10294 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Сообщение: 6012 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 6013 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 6015 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 6017 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 6051 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 5358 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10500 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10534 Зарегистрирован: 01.02.13 |
moderator | |
Сообщение: 3230 Зарегистрирован: 06.02.13 |
– Когда в стране и в «Останкино» случился переворот, денег на «Чтобы помнили» не нашлось. Я предложила Лёне делать программу вместе. К одной программе приходилось снимать по 30 интервью, а порой собеседники находились в других городах. Делать подобную программу о судьбе актеров было долгом для Филатова. Ведь труд актера столь тяжел и память о нем может растаять быстро. Как считал Леонид Алексеевич, чем меньше знаковых ролей у артиста, тем больше его трагедия. – Первые программы носили явно личностные черты, – вспоминает Лесневская. – Филатов снимал их про тех актеров, которые были для него знаковыми. Очень переживал, что все они умирают в безвестности и нищете. – Он сам себя ел за то, что никак не мог им помочь, – делится с нами руководитель программы «Чтобы помнили» Ирина Химушина. – Лёня был высоконравственным человеком. Видимо, по этой причине он с болью в сердце переживал каждую историю. Можно сказать, что с каждым героем он вместе шел и к своему концу. Он часто плакал над собственными программами. Мы наблюдали это неоднократно. И так горько он рыдал, что мы сами, глядя на него, утирали слезы. На лето Леонид Алексеевич с женой Ниной Шацкой выезжал в санаторий в Барвиху. Удовольствие не из дешевых. И под этот отдых супруга все время искала спонсорскую помощь. Но мысль о собственной даче не покидала семью. Тут еще и Государственную премию Филатову дали. И собрав какие-то сбережения, Нина решила все-таки осуществить задуманное. С помощью друзей ей удалось приобрести узенький участок земли в Николиной Горе. По причине, что он был таким нестандартным, и домик возвели на участке небольшой, зато в два этажа. Два лета строили дачу. Леонид Филатов очень радовался этому приобретению, ведь это была его первая собственность. Там же, на даче, были отсняты и последние программы «Чтобы помнили». Когда шла запись последних программ, в дикции артиста произошли изменения. Некоторым по ту сторону экрана казалось, что актер пьян. А на самом деле он был смертельно болен и под действием лекарств не мог совладать с артикуляцией. Корректные редакторы просили Филатова повторить еще раз текст. И актер повторял с большим усердием. Он не любил, когда его жалели. Злился даже, когда относились, как к инвалиду. Предпочитал, чтобы все вокруг него были с хорошим настроением. Квартирка, в которой жили Филатов с Шацкой, была маленькой и не располагала к большому количеству гостей, коих очень любил Леонид Алексеевич. На свой день рождения 24 декабря он собирал гостей в небольших ресторанах. Любил актер китайскую кухню и потчевал друзей изысканными заморскими яствами, а сам сидел во главе стола и, как Чеширский кот, улыбался. Он с удовольствием наблюдал за пиром со стороны. Сам же ел, как птичка, совсем мало. Леонида Филатова очень любили, восхищались им и уважали коллеги-артисты, что нечасто встретишь в одном цеху. Для съемки программы редакторам приходилось интервьюировать многих актеров, и практически все после съемок просили доснять их отдельно для Лёни. В своих монологах они подбадривали его, желали скорейшего выздоровления, а Людмила Касаткина даже сплясала для него. Эти записи с благодарностью потом отсматривал Филатов. А сколько приходило ему писем со всего мира, и не подсчитать. Его почту просматривали коллеги по программе. Передавали только добрые и хорошие письма. Остальная часть была с просьбами о помощи. Многие поклонники болели аналогичным заболеванием и просили у него совета, как преодолеть недуг, у кого лечиться. Поток такой корреспонденции прервать было невозможно. На какие-то письма редакторы отвечали, другие переадресовывали в Министерство здравоохранения. Отсекая информацию о бедах и страданиях других, команда оберегала любимого человека. – У меня ужасная обида за Лёню, – говорит Ирина Химушина. – Он до последних дней снимал программы об актерах, но его 4 программы до сих пор не увидел зритель. «Первый канал» обещал их показать уже после смерти Филатова, но так и не сподобился. Сейчас их приобрел один из кабельных каналов. Возможно, хоть часть зрителей увидят последние труды Леонида Филатова. Ведь он был светлым, чистым человеком, без доли цинизма и звездности. В молодом поколении таких артистов нет. Своей программой он хотел добиться, чтобы актеров помнили долго и его вместе с ними. |
постоянный участник | |
Сообщение: 5739 Зарегистрирован: 16.12.13 |
Посещение Исаакиевского собора входит в большинство программ по приему организованных туристических групп. Как российских, так и иностранных. Исаакий уже давно стал одной из визитных карточек Петербурга! Там принимают всех – и православных, и католиков, и мусульман, и буддистов… И никогда ничего, кроме восторженных откликов, от туристов не слышала! Потому что там работают профессионалы. Не ущемляя ничьих прав, они рассказывают о том, как строили собор, как создавали уникальные интерьеры (за 40 лет там поработало почти полмиллиона человек!). Причем люди разных национальностей и вероисповедания… (Помним, что главный архитектор Огюст Монферран был католиком.) С грустью экскурсоводы говорят о послереволюционном периоде, напоминают, как всем миром (!) восстанавливали храм после войны… И об иконах рассказывают тоже! Всегда – очень уважительно. Качественно и грамотно экскурсоводы подают информацию с позиции истории России и ее культуры. Обязательно напоминают в конце экскурсии, что все желающие могут подойти и помолиться в приделе Святого Александра Невского. Желающие делают это, остальные смотрят, что еще не рассмотрели, покупают сувениры. Для сравнения скажу, что, например, в Казанский собор часть туристов (как правило, нехристиане) даже не заходит. Историю создания этого храма мы «даем» на улице, перед собором, торопливо (холодно или дождь). Да и те, кто идет внутрь, выходят довольно быстро – через 10-15 минут. «Мрачно как-то», — говорят. И торопятся идти дальше. Из Исаакиевского же собора людей не увести. Сколько раз было, что группа вышла, а кого-то нет! Спасибо сотрудникам, всегда идут навстречу, впускают экскурсовода назад, чтобы разыскал отставшего… Исаакиевский собор (как и его филиал Спас-на крови) – единственные, кто летом каждый день стал работать до 22.30. А колоннада по ночам — до 4.30! А ведь долгие годы все музеи Петербурга зимой и летом уже в 17 часов переставали пускать гостей города. Туристы, приезжавшие на 2-3 дня, хотели максимально использовать время, побольше увидеть наших красот! Вернувшись, например, из Петергофа, спрашивали: «Куда еще можно вечером сходить? В какой музей?». Деньги готовы были заплатить! А мне, кроме театров (с которыми тоже летом проблемы), и предложить-то было нечего! «Гуляйте там-то и там-то…» И только руководство Исаакиевского собора смогло так наладить работу, что музей стал работать допоздна. (Уверена, что это было непросто – так изменить график работы сотрудников!) Но это было необходимо. Потому что этот музей работает для людей… Такая работа стала примером для других, и теперь все большее количество музеев летом и в дни школьных каникул увеличили свой график работы… Но первым-то был именно Исаакий! Этим летом столкнулась с тем, как музей работает в экстремальной ситуации: привожу группу приезжих школьников по путевке к определенному времени, но нас, как и остальных, не пускают даже на ступени портика. Пробилась к охраннику, он тихо говорит: «Уводите группу». Увела назад, в автобус, сама побежала выяснять, что дальше делать – посещение музея запланировано по программе тура, вечером ребята уже уезжают домой. А тут — кассы закрыты «по техническим причинам», народ толпится. Как потом оказалось, одна из верующих, от радости, что добралась до собора, бросила свой рюкзак между колоннами, а сама побежала молиться. Пока она молилась, сотрудники музея успели всех эвакуировать из опасного места, остановили продажу билетов, вызвали полицию. Как только стало понятно, что опасности нет, моментально наладили работу. Мою группу уже водили по собору, а в это время только включали кассы и оформляли нам билеты. На колоннаду мы тоже успели. Ребята были счастливы. Могу со знанием дела сказать: если бы такое случилось в любом другом крупном музее (прости, о Эрмитаж!) – это был бы полный коллапс и скандал. А тут – спокойно, без истерики, быстро и грамотно «разрулили» ситуацию. Осенью я работала с приезжей группой слепых и слабовидящих людей (25 человек). В основном это были взрослые. Со слепыми приехали сопровождающие. У меня есть опыт работы с такими туристами, но так случилось, что в Исаакиевский собор на специальную экскурсию я, как и мои гости, попала впервые. Меня удивило, что посещение запланировано на среду – выходной день музея. И только потом поняла, насколько это мудро. Специально подготовленные экскурсоводы в пустом (!) соборе рассказывали об интерьерах и показывали туристам небольшую модель храма, которую гости с радостью «изучили» руками. Ну, говорила я им на улице: «Там, вверху, четыре колокольни с маленькими куполами, а в центре на барабане, окруженный колоннами, огромный позолоченный купол… На углах – скульптура – ангелы со светильниками…». Но как незрячий с детства человек может себе все это представить? А тут они все потрогали, восприняли! Затем верхнюю часть модели сняли, и, осторожно беря руку незрячего человека, ее опускали внутрь модели, показывая, в какой части собора мы находимся, что и как располагается внутри. ТАСС Посетители внутри Исаакиевского собора. Потом туристы «обнимали» колонны, трогали полы и стены, решетки, уникальные барельефы на дверях, даже мозаику. Им давали в руки кусочки смальты, пластинки лазурита и малахита. Боже мой, как люди были счастливы! Слышали бы вы, как они благодарили… Такую экскурсию невозможно проводить в рабочий день музея – десятки других, зрячих туристов тут же кинутся все трогать, оттеснив более уязвимых слабовидящих (позже в Гатчинском дворце мне пришлось несколько раз отбиваться от таких). Поэтому это было замечательное решение – принимать подобные группы в выходной день! В музее «Исаакиевский собор» работают с различными «особыми группами». Для колясочников есть пандус и специализированный лифт для подъема ка колоннаду. Люди с ограниченными возможностями теперь могут посмотреть на город с высоты птичьего полета! Спросите у кого-нибудь из них, что это для них значит? И какой еще храм в России соорудил лифт для посетителей-инвалидов? Входные билеты в музей «Исаакиевский собор» – самые дешевые в Петербурге: для взрослых – 250 рублей, для школьников и пенсионеров – 50 рублей. И это — с экскурсионным обслуживанием! Для сравнения: Русский музей – 300 руб. и 150 руб. (без экскурсии), Юсуповский дворец – 450 руб. и 300 руб., музей «Петровская акватория» - 400 руб. и 200 рублей… И при таких низких ценах на билеты, которые не поднимают уже несколько лет, музей полностью находится на самоокупаемости, проводит сложнейшие реставрационные работы и не просит у города ничего! Только большие налоги платит в бюджет Санкт-Петербурга! И восхищает всех посетителей… К сожалению, убеждена, что после передачи собора РПЦ будет загублена вся эта прекрасно отлаженная работа. Наверное, не сразу, а постепенно она сойдет на нет. И экскурсионная с «обычными» туристами, и, тем более, с «особыми» группами. Потому что так качественно работать могут только профессионалы! Недавно на пресс-конференции представители РПЦ заявили, что из 400 человек, которые сейчас трудятся в музее, они планируют оставить 40 сотрудников. Это что, насмешка? Кто будет разводить огромные людские потоки, которые туда пойдут поначалу? Ведь именно экскурсоводы ведут группы по определенным маршрутам, чтоб не сталкивались и не пересекались внутри, не мешали друг другу. Кроме того, потоки регулируются и временем посещения (договора с турфирмами, путевки). Но с РПЦ турфирмы по разным объективным причинам практически не работают! А реставрировать храм кто будет и на что? Тем более что на этой же пресс-конференции пообещали, что вход в собор будет бесплатным. Так на что реставрировать живопись и скульптуру собираются? А реставрация требуется постоянно! У города деньги будут просить? «Прости их, господи, ибо не ведают они, что творят…» Мало кто знает, но и в Казанском соборе, и в Александро-Невской лавре служители проводят экскурсии. Кто их заказывал? Кто на них бывал? Многие ли? Очень немногие. В основном — паломники. Потому что представители РПЦ ведут экскурсии только в православном ключе. Истории, культуры, архитектуры в экскурсиях нет. А вот подробного рассказа о каждой иконе, святом – это да. Но даже не все православные верующие могут долго это выдержать! А количество посетителей! Придите в Кафедральный Казанский собор и посмотрите, сколько там людей. А ведь он – на Невском, в самом центре города, рядом с метро! А потом дойдите до Исаакиевского и посмотрите, сколько там. В сотни раз больше! За 2016 год – 3 миллиона человек (несмотря на платный вход)! Почему? Там красиво? Там интересно? И то, и это. А еще там душевно… Там все сделано с любовью и показывается с любовью… Там вам рады… ТАСС Впервые за 90 лет Пасхальная служба прошла в Исаакиевском соборе 24 апреля 2011 года. Православным верующим плохо в Исаакиевском соборе? Никогда такого не слышала. Прихожане без билетов входят, службы идут каждый день, кроме среды. Если надо службы проводить чаще — уверена, что этот вопрос можно решить с руководством музея. Может быть, сделать так, что с утра собор функционирует, как православный храм, а с 12.00 – как музей? А придел Александра Невского – целый день, как уже несколько лет. Есть и другие варианты… Надо только захотеть их найти. Только боюсь, что дело не в проблемах прихожан Исаакиевского собора. Дело в деньгах и амбициях. И особенно больно, когда Православная церковь, призванная нести мир и добро, своими действиями провоцирует противостояние и раскол в обществе, причем – среди православных же людей! Исаакиевский собор – бренд Санкт-Петербурга, наша гордость. Он столько пережил на своем веку! Переживет и это смутное время… Буду молиться, чтобы разумный компромисс был найден и музей «Исаакиевский собор» продолжал восхищать миллионы жителей и гостей города. С любовью и надеждой, экскурсовод Санкт-Петербурга Елена Львовна Голикова. Фото: 1. 13.01.2017. Акция протеста против передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви в Санкт-Петербурге. Valya Egorshin/Zuma\TASS 2. 12.01.2017. Россия. Санкт-Петербург. Посетители внутри Исаакиевского собора. Александр Демьянчук/ТАСС 3. Россия. Санкт-Петербург. 24.04.2011. Верующие во время праздничного пасхального богослужения в Исаакиевском соборе. Фото ИТАР-ТАСС/ Руслан Шамуков |
постоянный участник | |
Сообщение: 10700 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Сообщение: 6387 Зарегистрирован: 06.02.13 |
https://youtu.be/Q4JHJz1qdHU |
Сообщение: 6390 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 6391 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10840 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 10988 Зарегистрирован: 01.02.13 |
На панихиде было отмечено, как много Натан Левин сделал для Псковской земли, которую он бесконечно и искренне любил. Соболезнования родным и близким выразил глава города Пскова Иван Цецерский. Чтобы отдать последний поклон краеведу, он пропустил совещание губернатора с главами районов, которое проходит в Пыталово. «Когда общаешься с человеком очень близко и видишь его переживания за город, тяжело провожать его в последний путь. Он стремился докопаться до всего. Его вторыми домами стала краеведческая библиотека и архив. Он поднял из архивов достояние истории города», - отметил глава города. «Это был патриот города, который любил город, как не знаю кто. Мы будем помнить о нем многие десятилетия. Это человек редкой скромности. Он ни от кого ничего не требовал - самозабвенно трудился. Жаль, что мы теряем настоящую эпоху, человека-энциклопедию», - подчеркнул глава Пскова. Заместитель начальника Государственного архивного управления Псковской области Валерия Волкова отметила в своем выступлении, что архив без Натана Феликсовича опустел. «Его склоненная над бумагами фигура стала атрибутом архива. Мы горды, что нам удалось общаться с ним и помогать в его изысканиях. Память о нем сохранится навсегда», - отметила Валерия Волкова. Председатель клуба псковских краеведов Елена Киселева отметила, как сильно Натан Левин любил губернский Псков. Именно с него и началось изучение Пскова конца 18, 19, начала 20 века. Это был частый гость клуба краеведов. Также Елена Киселева рассказала несколько историй из жизни, которые характеризовали Натана Левина как жизнерадостного человека, полного желания работать, служить городу, докопаться до сути. Теперь, по ее словам, на псковских краеведов ложится огромная ответственность подхватить его знамя. Депутат Псковского областного Собрания Лев Шлосберг подчеркнул, что Натан Феликсович прославлял свой город каждый день, действовал из мотива любви к нему. «Многие истории о Пскове вышли из забвения именно благодаря ему. Он писал о коренных псковичах, русских немцах, евреях, поляках и всех, кто был связан с Псковом. Для всех нас его уход - личная утрата»,- подчеркнул Лев Шлосберг. Член ВООПиИК Ирина Голубева с грустью отметила уход плеяды людей, которые поддерживали любовь к Пскову, начиная со второй половины 20 века. Натан Левин сочетал в себе желание действовать на благо города и колоссальную творческую энергию, которая создавала набор информации, которую никто не знал. Директор краеведческой библиотеки Людмила Русанова отметила, что Натан Левин навсегда запомнится как Краевед с большой буквы. «Это огромная потеря для Пскова и всей России. Мы благодарны, что судьба связала нашу библиотеку с ним. Это был человек неиссякаемой энергии, которого мы будем любить и уважать всегда», - заключила директор библиотеки. Слова сочувствия по поводу кончины сегодня приходят из Таллина, Тарту, Нижнего Новгорода, Москвы, Гдова. Натан Левин будет похоронен на Дмитровском кладбище. Напомним, Натан Левин родился 27 октября 1928 года в Пскове. Школу окончил с золотой медалью. Высшее образование получил на юридическом факультете Ленинградского университета, а второе высшее - в Ленинградском финансово-экономическом институте. До ухода на пенсию работал юристом. Интересуясь псковской историей, он окончил курсы экскурсоводов при туристическом бюро. Убедившись, что история Пскова губернского периода в имеющейся литературе освещена слабо, он обратился к дореволюционной периодике и архивным материалам. Им написано около 300 краеведческих статей, он постоянно публиковался в местной прессе. Участвовал в создании сборников «Псков через века», «Псковские сезоны», «Немецкие следы в одном русском городе», составил альбом «Император Николай II в Пскове», подготовил книгу «Кирилло - Мефодиевские традиции в Пскове». В работах Левина уточнена история многих событий жизни дореволюционного Пскова, установлены юбилейные даты ряда предприятий, учреждений, памятных мест города. На основании его исследований и по его инициативе установлены памятные доски поэту Я. Райнису, писателю В. Каверину, патриарху Тихону, писателю - пушкинисту А. Гордину. В начале 1988 года, как заместитель председателя общественной комиссии при администрации города, Левин впервые поднял в печати и на телевидении вопрос о возвращении исторических названий древним улицам Пскова. Натан Феликсович известен как страстный собиратель старых псковских открыток. Подготовленные им издания открыток, календарей и книг с редчайшими фотографиями уже сейчас являются библиографической редкостью. Составленный его усилиями «Псковский краеведческий календарь на 2000 год» с видами дореволюционного Пскова получил приз на IV областной выставке полиграфической продукции. На V областной выставке приз получил первый выпуск альбома «Псков на старых открытках», привлекший особое внимание. Это человек, которого знает весь образованный Псков. |
Сообщение: 7255 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11158 Зарегистрирован: 01.02.13 |
«Господи, помоги мне материально»На самом деле ее настоящее имя — Екатерина. Риной актриса стала случайно: просто однажды на афише не поместилось «Екатерина Зеленая» и имя подсократили. А вот свою редкую фамилию она унаследовала от отца. ...Ее дебют состоялся в годы Гражданской войны где-то под Царицыном, когда она в числе студийцев московской театральной школы играла перед бойцами Красной Армии. Потом были кабаре «Летучая мышь», одесский театрик «Крот» в подвале, петроградский «Балаганчик», столичный Театр сатиры... Рина Зеленая играла в «американку» с Владимиром Маяковским, читала стихи начинающего поэта Сергея Михалкова прикованному к постели писателю Николаю Островскому, а уже известный актер Игорь Ильинский выделывал перед ней невероятные «антраша» на коньках. Для кинорежиссеров же она так и осталась навсегда хоть и королевой, но эпизода. А за него и платили гроши. Однажды актриса даже придумала шуточную молитву: «Господи, помоги мне материально». «Вот уже и черепахой была...»Сценарий «Подкидыша» Рина Зеленая написала вместе с Агнией Барто, выдумала для себя крошечную роль домработницы Ариши (буквально в несколько сцен, может, только потому и сыграла). А историю про старушку, зашедшую попить воды, и вовсе сочинила на ходу. «У нас вот так вот как раз в 57 квартире старушка одна тоже зашла. Попить воды попросила. Попила воды. Потом хватилися — пианины нету!» — тараторила она в кадре. «Подкидыш» (1939). Кадр из фильма ...Григорий Александров, встретив однажды Зеленую, стал жаловаться: — Рина! Голубушка! Как жаль, что все роли в моем новом фильме уже заняты! — Неужели все до единой? — Решительно все... — пытался оправдаться режиссер. — Впрочем, нет, одна роль осталась. Но мужская: от роли гримера все отказываются. — Чудесно! Дайте мне эту роль! Рина Васильевна сделала из гримера гримершу и запомнилась зрителю одной, но исключительно «ярко-зеленой» фразой: «Милочка, такие губы уже не носят!» Потом была «Встреча на Эльбе» и роль женщины-чистюли в комендатуре: «У меня под кроватью большой снаряд. Это не я его туда положила. Он мне абсолютно не мешает, нет-нет. Но он очень грязный. Скажите, я могу его вымыть с мылом?» Позже — «Девушка без адреса», где Зеленой досталась роль Елизаветы Тимофеевны, члена художественного совета экспериментального ателье. Помните? «Советская девушка должна смело носить то, что мы внедряем!»; «Мы должны внедрять, а не фантазировать»; «Вы хотите стать срывальщицей?»; «Иванова, почему вы высказываетесь, вы же не член худсовета?!» Ну, а после любимой многими поколениями детей картины «Приключения Буратино», в которой она сыграла черепаху Тортиллу, Рина Васильевна признавалась: «Вот я уже и черепахой была. Вижу — человеческой роли не дождаться, ну и согласилась». Впрочем, с таким именем и фамилией, ей как будто на роду было написано чудить, быть смешливой. В молодости милая и симпатичная, в солидном возрасте Зеленая и выглядеть стала под стать фамилии: в лице будто появилось что-то несерьезное. А голос ее всегда был уникальным... Ну кто еще мог бы так озвучить героев мультфильмов?! Фронтовая «ринотерапия»Во время Великой Отечественной Рина Зеленая обратилась во Всесоюзный комитет по делам искусств при СНК СССР с просьбой отправить ее во фронтовую бригаду. Потом не без гордости рассказывала: «Однажды звонят мне из какого-то медсанбата, и строгий мужской голос говорит: „Почему вы ни разу не приехали к нам? Вы что, не понимаете, что нашим раненым тоже нужна „ринотерапия“?“» Зеленая тут же собрала коллег, и они отправились выступать. «Здесь валяется Рина Зеленая!Как же случилось, что в конце жизни актриса попала в дом престарелых? Всю жизнь Рина Васильевна была беспомощна в быту и не умела даже варить кашу. Проголодавшись, жалобно просила: «Меня пора кормить». И, наконец, решила: «Единственное, чем я способна помочь своим родным, — это не быть дома». Несмотря на одиночество и беспомощность, даже в Матвеевском, в Доме ветеранов кино, актриса умудрялась шутить. До последних дней иронизировала над собой, с гордостью нося полученное когда-то прозвище женщина-Чаплин. Однажды, упав на улице и не сумев подняться, она громко крикнула прохожему: «Обратите внимание! Здесь валяется Рина Зеленая!» К слову, несмотря на свою внешнюю нелепость и неприспособленность к быту, Рина Васильевна дважды была замужем. Первый раз выскочила в 18 лет за юриста Владимира Блюменфельда. Но их союз просуществовал недолго. А вот с именитым академиком архитектуры Константином Топуридзе (он автор роскошных фонтанов на ВДНХ, сооруженных в середине пятидесятых: «Дружба народов», «Золотой колос», «Каменный цветок») брак получился крепким и долгим. Супруги прожили вместе 40 лет, воспитали двух сыновей Топуридзе. Своих детей у Рины Зеленой не было. Награда за 40 минут до смертиКонстантин Тихонович был моложе жены на 4 года, а умер в 72 года. Когда его не стало, до последних дней за Риной Зеленой ухаживал ее друг: 90-летний оператор Вадим Коштелян. Говорили, Рина Васильевна догадывалась, что дни ее сочтены. Незадолго до смерти она позвонила приятельнице — актрисе Клавдии Пугачевой: «Приезжай, ты меня совсем забыла». И попросила прочесть ей «Я б умереть хотел на крыльях упоенья...» |
Сообщение: 7455 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 7361 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11310 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 8160 Зарегистрирован: 16.12.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11337 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Сообщение: 8455 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11373 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11381 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Сообщение: 8631 Зарегистрирован: 06.02.13 |
Сообщение: 8632 Зарегистрирован: 06.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11386 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11421 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11502 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 1695 Настроение: оптимистическое Зарегистрирован: 26.03.13 Откуда: Россия, Санкт-Петербург |
постоянный участник | |
Сообщение: 9040 Зарегистрирован: 16.12.13 |
moderator | |
Сообщение: 284 Зарегистрирован: 19.03.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11527 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11635 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 11946 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 12003 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 12069 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 12214 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 12216 Зарегистрирован: 01.02.13 |
постоянный участник | |
Сообщение: 12270 Зарегистрирован: 01.02.13 |
- Ее первейшим признаком является вытеснение фундаментальной науки и образования из всех сфер университетской жизни. Студентам в полтора раза сократили количество часов на изучение фундаментальных предметов, заполнив время новомодными дисциплинами. И если еще десять лет назад сильный казанский студент-физик мог с легкостью поступить в аспирантуру на Западе, а защитивший кандидатскую степень - найти позицию постдока, то сейчас нашим сложно выдержать там конкуренцию. Огромные финансовые ресурсы, выделяемые из бюджета на развитие высшего образования и науки, тратятся на сопутствующие вещи, а не на главное. Финансируются в основном технические аспекты, связанные с инфраструктурой: ускоренная закупка дорогостоящего оборудования, переустройство/строительство новых корпусов, создание всевозможных сколково, иннополисов и прочих «точек роста». Помимо этого, значительная часть финансов ушла на псевдонаучные и псевдопедагогические направления, например на бесчисленные переделки учебных программ, чиновничьи требования к которым странным образом меняются каждый год. Вместо того, чтобы заниматься наукой и реальным продумыванием преподаваемых предметов, преподаватель должен бесконечно составлять различные УМК, ФОС, РПД, являющиеся многостраничной, никому не нужной макулатурой. Более того, по договору он должен строго по графику выдавать определенное количество научных статей в год и его должны процитировать не менее энного количество раз. Это дикость! Нигде в мире таких нормативов нет. Научная статья - дело творческое. А у нас вся эта обязаловка к чему ведет? Сотрудники вузов просто объединяются и публикуют коллективные статьи - так дешевле. Для оправдания своей важности и нужности управленческий аппарат регулярно изрыгает разнообразные почины, судьбоносные инициативы, проверки, грозит аттестацией и увольнениями... Достаточно вспомнить унизительную процедуру тестирования профессорско-преподавательского состава, устроенную нам в КФУ с целью «провести независимую оценку качества образования» (напомним, Наиль Фаткуллин призвал коллег бойкотировать «профессорский ЕГЭ», часть преподавателей отказалась участвовать в «унизительном шоу». - «ВК»). - В своем обращении вы также говорите о кадровой катастрофе в университетах. В чем она? - Сегодня подавляющее большинство университетских профессоров, работающих на мировом уровне, - люди пенсионного возраста. Наши университеты - все равно что хосписы. Размер пенсий у наших профессоров - 12 - 16 тысяч рублей. Трудовые контракты с ними заключаются ровно на год. Отказ в контракте - фактически обречение на нищую и убогую старость. Уехать и найти работу в западных университетах или лабораториях им в силу возраста и здоровья уже сложно. Итог - люди попадают в полную зависимость от администрации университетов. Преподаватель становится современной разновидностью крепостного, раба. Шантажируя увольнениями, администрация их руками способна осуществлять любое безумие. Талантливая молодежь из числа студентов или аспирантов прекрасно видит и понимает реальное положение своих учителей. И, естественно, у нее возникает вопрос: «А хочу ли я для себя такого «прекрасного будущего»? Во имя чего мне здесь оставаться? Пока я молод, полон сил и не боюсь конкуренции на мировом уровне, может, мне при первой возможности уезжать из России?» Процесс распада, таким образом, самоускоряется. - Вы предлагаете вузам заключать с преподавателями долгосрочные контракты? - Как минимум на пять лет, а лучше бессрочные. Кроме того, я предлагаю пересмотреть аудиторную нагрузку профессорско-преподавательского состава. Во всех западных университетах в зависимости от общих объемов и способов финансирования (частного или государственного) аудиторная нагрузка профессоров (в западных университетах все штатные преподаватели считаются профессорами, либо associated professor, либо full professor) варьируется в пределах 4 - 10 учебных часов в неделю, то есть 2 - 5 аудиторных занятий по 90 минут в неделю. Это где-то в пределах 110 - 300 учебных часов в год. Причем такая аудиторная нагрузка считается на Западе огромной. Как правило, ее имеют профессора, практически не занимающиеся научной работой, чья деятельность сводится в основном к обучению студентов. В этом нет ничего случайного. Лишь в таких условиях возможно качественное и глубокое обучение сложным дисциплинам и полноценная научная деятельность. У нас нагрузка на преподавателей выше в два-три раза, исключение - МГУ и, возможно, еще несколько элитных вузов. - Цель вашего обращения к университетскому сообществу? - Я призываю коллег к открытой дискуссии. Что бы там ни говорил минобр и подведомственные ему структуры, настоящая реформа высшего образования в России не проводилась. Социальная значимость постоянно исходящих из ведомства инициатив и указаний, компетентность их авторов никогда научно-педагогической общественностью не обсуждались. - Как думаете, коллеги вас поддержат? - Не знаю. Против системы трудно идти. Что предлагает профессор КФУ Наиль Фаткуллин для развития университетского образования и науки? 1. Учебная аудиторная нагрузка должна быть в пределах 4 - 10 учебных часов (два - пять аудиторных занятий по 90 минут) в неделю. 2. Пенсия преподавателей, достигших пенсионного возраста, как и в западных университетах, должна составлять порядка 80% их прежней ставки. При этом сохраняется (при соответствующем желании) право ушедших на пенсию профессоров читать учебные курсы, проводить исследования, оставаться консультантом, но утрачивается право быть руководителем. 3. Соотношение студент/преподаватель, а соответственно, и финансирование университетов должно проводиться в соответствии с числом поступающих на первый курс студентов. Оно не должно зависеть от дальнейшего возможного отсева неуспевающих. 4.Вместо существующих ныне институтов повышения квалификации и стажировок, являющихся профанацией, предусмотреть оплачиваемые творческие отпуска по 3 - 5 месяцев через каждые 5 лет. Профессор должен иметь возможность самостоятельно выбирать себе форму и место повышения квалификации или самообразования. 5. До максимума уменьшить полномочия Минобрнауки РФ, оставив за ним общие рекомендательные функции. 6. До максимума сократить управленческий аппарат университетов, усилив роль ученых советов. В частности, должность ректоров должна быть регулярно переизбираемой, а оклады ректоров и проректоров и прочего университетского начальства не должны превышать в 1,5 - 2 раза средние оклады профессоров. 7. Предоставить ученым советам университетов право самостоятельного формирования и утверждения учебных программ. Вечерняя Казань. Наталия Васильева Источник информации: Наталия Васильева, фото Павла Платова https://kpfu.ru/womens-league/aktualno/obrazovanie/professor-kfu-sravnil-minobrnauki-s-pohoronnym.html |
постоянный участник | |
Сообщение: 12275 Зарегистрирован: 01.02.13 |
Форум » Наука, культура. » ЯВЛЕНИЯ в КУЛЬТУРЕ. |
|
|
- участник сейчас на форуме - участник вне форума | Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5 Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет |